ЛИЧНЫЙ ОПЫТ

Мария ГМОШИНСКАЯ Откуда берутся дети? Вы знаете, откуда берутся дети? А мне очень захотелось узнать. В три года все интересно! Прихожу в садик, спрашиваю об этом у Лешки, а он говорит, что его в капусте нашли. В субботу мы к бабушке на дачу приехали. Капуста — во! Больше меня. Я всю грядку оползал, под все листики заглянул, но сестренки или братишки так и не нашел. Решил, что они — в зрелой капусте, в магазине. Я люблю ходить в супермаркет. Когда мама туда идет, всегда берет меня с собой. На этот раз я первым делом — к капусте, роюсь в ней, один качан упал. Подошла продавщица: «Тебе помочь?» — спрашивает. Я говорю: «Тетя, пожалуйста, помогите мне сестренку найти, а можно и братика. Они где-то здесь, в капусте». «Чей это ребенок?!» — закричала тетя. «Мой», — сказала мама. «Он в капусте сестру ищет!» Мама на меня удивленно посмотрела. «Мам, Лешка говорит, что детей в капусте находят, вот я и решил сестренку найти», — говорю. Что тут началось! Все смеялись: мама, тетя, все, кто были рядом в магазине. Мама мне на ушко шепнула: «Я бы сама была рада, если бы мы сестренку в капусте нашли, но ее здесь нет, сам видишь». Я ни о чем маму спрашивать не стал, понял, что ребенок — не овощ, и там, где продукты продают, детей не бывает. «А если там, где игрушки продают? — думаю. — Вот где надо посмотреть!» Через несколько дней мы опять пошли в супермаркет. Я маму к игрушкам потянул, она стала смотреть их, а я — сразу к малышам в коробках: сестренкам, братишкам. «Вот ты где!» — подумал я и бросился к коробке с симпатичной малышкой. Быстро содрал пленку, а девочку вытащить из коробки не могу. Я тогда ее в коробке гладить стал, по животику провел, а она вдруг заплакала. Я ей говорю: «Не плачь, мы тебя из магазина домой возьмем». Тут тетя-продавщица подошла. Точнее, не подошла, а подбежала. И как крикнет: «Чей ребенок?» Я на нее посмотрел и говорю: «Потише, пожалуйста, сестренку разбудите». Она опять как заорет: «Чей ребенок?!» Прибежала испуганная мама: «Это мой малыш!» — «А чего вы за ним не смотрите? Он мне лучшую куклу раскурочил!» — продолжает ругаться продавщица. Тут я как заору еще громче, чем она: «Это не кукла, это сестренка!» Мама все поняла. Она у меня догадливая. Подошла ко мне, по головке погладила. «Ты сестренку хочешь? — спрашивает. — А если братик?» Я ответил: «Мне все равно». «Я тебе не говорила, но скоро у тебя будет сестренка или братик, а куклу мы возьмем домой, купим ее». «Это кукла?» — удивился я. «Да, — ответила мама, — кукла». «А почему же она плачет?» — «А в куклах есть такой приборчик, нажмешь на него — и куколка заплачет, засмеется или скажет “ма-ма”». «Мама, — говорю, — а живые сестренки так могут?» — «Да, — отвечает мама, — но разговаривают они не сразу, а когда подрастут». Куклу принесли домой, я ее с собой спать клал. А потом у нас дома появилась сестренка, настоящая! Хорошенькая! Правда, «ма-ма» она не говорила, но кричать умела, особенно когда есть хотела. Я ей говорю: «Ты умная, сразу поняла, что, если есть хочешь, кричать надо». Я теперь тоже кричу «мама», если есть хочу. Вот так я понял, что, если вы хотите сестренку, надо маму попросить и, наверное, папу. Ведь мама без папы скучает. Я прав? Фото Александра Степанова