РАБОЧИЙ СТОЛ

Текст Ларисы СОКОЛОВОЙ Комментарии Александра ГРЕФА Доктор-кукла Программа психологической помощи тяжело болеющим детям Разработана сотрудниками Бродячего театра кукол «Вертеп». Реализовывалась в течение двух лет (начиная с мая 1995 года) в отделении гематологии Морозовской детской клинической больницы . Авторы приносят благодарность всем, кто в разное время оказывал помощь в осуществлении этой непростой программы. ВВЕДЕНИЕ Дети, болеющие тяжелыми, в частности онкологическими, заболеваниями, и дети, жизнь которых угасает, нуждаются в психологической поддержке. ДОКТОР-КУКЛА — большая, ростом с ребенка, открыто управляемая кукла, изображающая смешного и доброго врача-клоуна, — разработана нами в рамках аннотируемой программы специально для психологической коррекции поведения тяжелобольных детей, снижения стрессов, устойчиво возникающих при длительной болезни, формирования дополнительной мотивации к выздоровлению. Особенность большой, открыто управляемой актером мимирующей куклы в том, что ребенок воспринимает ее существом, равным себе. ДОКТОР-КУКЛА может стать объектом очень сильной привязанности, способной разорвать круг вынужденного одиночества, в которое погружен больной человек. Программа «ДОКТОР-КУКЛА» построена на регулярном общении ребенка и актера-психолога, позволяющем, с одной стороны, проследить изменения в поведении ребенка, нуждающегося в психологической помощи, с другой стороны, дает возможность эту помощь сформировать. ПЕРВЫЙ ПРИХОД РЕБЕНКА В БОЛЬНИЦУ Неожиданная смена обстановки и окружения, страх неизвестности, незнакомые лица, болезненные процедуры — все это формирует в душе маленького пациента чувство опасности и незащищенности. Замкнутость, тревожность, печальные глаза, агрессивность — результат первых дней пребывания в больнице. Значит, именно в этот момент ребенок должен получить помощь и поддержку психологического характера. И вот он встречает «врача», который не делает больно, «лечит» не страшно, рассказывает о том новом месте, куда попал ребенок. Врач, который приносит с собой праздник. Нами отработаны репризы знакомства и первой встречи, которые исполнялись практически со всеми детьми. Сначала расскажу о некоторых общих приемах работы. Артист-кукловод предварительно спрашивает у родителей о возможности посещения ребенка1. В окно палаты, выходящей в коридор, Лука Лукич мимикой и жестами приветствует ребенка, давая понять, что сейчас войдет в дверь. Дверь открывается. «Здравствуйте, здравствуйте! Позвольте представиться: Ваш новый доктор, самый главный и самый добрый! Позвольте присесть?» Обычно кукловод садится у постели ребенка. Чаще всего садится у изголовья таким образом, чтобы, с одной стороны, ребенку было удобно наблюдать за манипуляциями куклы и участвовать в игре, а с другой, чтобы у кукловода оставалось пространство для свободных движений. Удобно держать куклу на коленях, при этом не следует прятаться за нее: ребенок принимает условия игры, как естественные, и ему при разговоре с куклой не мешает «присутствие кукловода». «Меня зовут Лука Лукич!» — кукла протягивает руку. Взгляд ее должен быть точно направлен на малыша, в этом главная сложность и мастерство кукловода... Надо знать, что не каждый ребенок отвечает сразу и подает ладошку... Однако пусть знакомство состоялось. «Я буду встречаться с тобой, пока ты здесь будешь жить. А теперь я открою свой чемоданчик, и проведем медицинский осмотр». Лука Лукич занимается чемоданчиком — главным элементом своего реквизита. Открывает замочки, перебирает предметы, докторский инструмент. Вот он что-то выбрал — берет предмет, смотрит на ребенка, показывает предмет ребенку. Каждый жест руки опережается взглядом: глаза на предмет, на ребенка, на предмет, берет предмет, показывает ребенку. Движения неторопливые и четкие2. Вот примерный набор реприз первого медицинского осмотра: 1. Измерение градусником (большим деревянным) длины улыбки Из дневника: 4 сентября 1995 года. Оля С., 12 лет. Лука Лукич измеряет улыбку от уха до уха. Подписывает с Олей договор о том, что улыбка меньше не будет. Оля ставит свою подпись. 18 сентября. Алеша К., 12 лет. Длина улыбки — 36,3 градуса на квадратный миллиметр. Лука объясняет, что длина улыбки не должна уменьшаться, она может только увеличиваться. Алеша пытается улыбнуться еще сильнее: «Смотри! У меня уже увеличилась!» Действительно — уже не 36 и 3, а 36 с половиной! Интересно, что условные единицы, в которых измеряется улыбка, могут быть самыми парадоксальными: метры в кубе, сантиметры в шаре, градусы Цельсия на миллиметр кубический и т.п. 2. Измерение градусником температуры тела под мышкой, под коленкой и даже под подушкой Из дневника: 2 ноября 1995 года. Ира Л., 6 лет. Эта встреча первая. Лука записывает в своем блокноте имя, фамилию, день рождения. Измеряет температуру под мышкой: встряхивает деревянный градусник, ставит его под мышку: «Раз, два, три, четыре, пять! Кошка учится считать. Помаленьку, понемножку Прибавляет к мышке кошку. Получается ответ: Кошка есть, а мышки...» Ира: «Нет!» (Текст стихотворения Вадима Левина.) Лука смотрит на градусник: «И температуры нет! Тридцать шесть и пять!» 4 сентября 1995 года. Настя Ш., 5 лет. Лука Лукич: «Как дела?» Мама: «Температура!» Лука: «Сейчас мы температуру будем сдувать». Мастерит из бумаги веер и размахивает им: «Прохладнее?» Ставит градусник под коленку: «Тридцать шесть и шесть! Можно песню спеть!» Настя с удовольствием поет: «Попугаи поют в клетке, а в лесу они молчат». Хорошо, когда измерение температуры большим деревянным градусником сопровождается считалками, стихами, песнями и танцами: «Тридцать шесть и пять — нужно поплясать!» Лука танцует, ребенок управляет его ногами, стоящими на стуле. А если может встать с кровати, приплясывает и сам. Здесь также возможна реприза с веером, охлаждающим, сдувающим температуру. А можно использовать для «снижения» температуры мыльные пузыри, когда ребенок, мама или Лука Лукич пускают пузыри и дуют на них, прогоняя температуру. Интересно, что в тот момент, когда доктор общался с Настей, у нее действительно снизилась температура — от 38,4 до 37,9. Но это единственный случай. 3. Измерение градусником роста Из дневника: 16 ноября 1995 года. Сережа Т., 7 лет. Рост — 5 градусников. «Так и записываем! — говорит доктор Лука Лукич. —Подними-ка нос повыше! Смотри! Сразу на полградусника вырос! Так и лежи». — Сережа хохочет. 4. Измерение пульса Доктор берет руку ребенка и отсчитывает пульс: «Раз, два, раз, два! Что-то он шумит едва. Раз, два, три, четыре, сосчитаем дырки в сыре, если в сыре много дыр, значит, вкусным будет сыр. Если в нем одна дыра, значит, вкусным был вчера». Лука начинает считать, ускоряя темп: «Раз, два, три, четыре, пять, вышли пальчики гулять». По настроению ребенка меняются темп и ритм счета, рассказываются разные стихи3. «Ура! Я слышу веселый пульс! Так и пишем: «ПУЛЬС ВЕСЕЛЫЙ!» Кукольный доктор записывает к себе в блокнот результаты измерений: «ПУЛЬС ВЕСЕЛЫЙ». 5. Поиск улыбки, то есть хохотунчика Если ребенок все еще грустит, доктор предлагает поискать потерявшийся смех волшебным молоточком с пищиком. Из дневника: 11 декабря 1995 года. Женя И., 4 года. Сегодня второй день в больнице. Мама, папа, дедушка... «Где же твоя улыбка? Где она заблудилась?» Доктор достает из чемоданчика молоточек для поиска улыбки. Стучит по пятке. Молоточек молчит. По другой стучит, и вдруг молоточек заливается смехом. Лука Лукич останавливает молоточек, но тот «пытается что-то сказать», продолжая посмеиваться. А, вот оно что! Молоточек нужно перевернуть вверх ногами, отвернуть сиреневую крышечку и... подуть! «Дуй! И лови пузыри руками! Улыбка вернется». Женя и все его семейство ловят пузыри и хохочут. Молоточек у Луки Лукича особенный: не только с пищиком внутри, но еще и с мыльными пузырями4. Вернуть потерявшуюся улыбку можно и с помощью клоунского носика, поролоновых ушей, очков с глазками, колпачка и зеркала. Часто что-то из этого реквизита остается у ребенка5. Репризы, разыгранные при первых встречах доктора-куклы с маленьким пациентом, часто используются и при дальнейшем общении: бывает, ребенок сам просит поискать улыбку или измерить температуру, часто мама просит повторить ту или иную репризу. Очень интересно наблюдать, когда ребенок сам разыгрывает клоунские репризы со своими игрушками6. ПОДГОТОВКА К ОПЕРАЦИИ И ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ОПЕРАЦИОННОЙ7 В этом случае целесообразно использовать реквизит, имитирующий медицинские инструменты и приборы: шприцы большие и маленькие, деревянный градусник, стетоскоп, баночки, трубочки, молоточек, пинцет и прочее. Лука Лукич показывает на игрушках, как вести себя на процедуре: как лежать, как держать ручки, ножки, голову. «Посмотри, мышка ножки положила ровненько, а ушки прижала, а хвостиком не болтает, а лапки — на кроватке. Тихонечко лежит, не дрожит и не пищит, глазки закрывает, о сыре мечтает». Лука Лукич демонстрирует операцию или процедуру: берет кровь, ставит укол, меняет катетер, берет пункцию. Ребенок при этом помогает, делая то, о чем просит его Лука Лукич. Процедура не так страшна после того, как ее показал веселый кукольный доктор, если именно он рассказал, как нужно себя вести, кого и как надо слушаться во время лечения. Игра эта важна как до, так и после процедур: я часто наблюдала, как малыш сам лечит свои игрушки, рассказывая игрою о том, что испытал. Кроме этого, доктор-кукла рассказывает ребенку о такой сложной материи, как организм человека, рисунком и сказкой объясняя, что происходит в нем при болезни и как организм борется с нею, как проходит лечение. Лука Лукич исподволь готовит маленького человека к тем переменам, которые произойдут с ним и его внешностью в процессе длительного, тяжелого, болезненного, агрессивного лечения. Из дневника 9 ноября 1995 года. Вика Г., 8 лет Готовится к первой пункции. Обняла своего зайку в соломенной шляпке, не поднимает глаз. Лука Лукич: «Ты прижала к себе зайку. У него что-то болит? Ему страшно?» — Вика кивает. — «Мы с тобой можем ему помочь: в моем чемоданчике есть все, что нужно». — Открывает чемоданчик: «Давай постелем полотенце и положим зайку на животик». — Вика кладет зайку на животик. — «Смотри, погладим ему спинку, и ты помажешь маслицем из этого пузырька». — Девочка протирает тампончиком спинку зайке. — «Мы должны узнать, почему заболел твой любимец. Сделаем СПЕЦИАЛЬНЫЙ анализ. Гладь зайчика. А я достану из чемоданчика самый маленький шприц. Вот он. Послушай, как шприц поет». — Лука Лукич поворачивается ко мне, кукловоду, и просит сыграть на шприце. Звучит «В лесу родилась елочка». — «Теперь возьми его ты и сама сделай укольчик зайке. Ему не будет больно: он лежит ровненько, ножки и лапки прямые, ушками не шевелит. Вот сюда». — Вика делает укольчик. Вика: «Он не плакал...» Лука Лукич: «Ты удивилась этому? Но ведь ты умеешь делать укольчики совсем не больно! Теперь зайке надо два часа полежать, хорошо поспать. Потом увидишь, он будет снова прыгать, ушками хлопать, ножками топать! Уложи-ка зайку на спинку вот так». Вика накрывает зайчика: «Лука Лукич, а ты придешь, когда я буду два часа лежать?» Через полтора часа снова у нее. Ждет, чтобы похвастаться: «Зайка-то прыгает!» Мама: «А мы совсем не плакали!» 31 марта 1996 года. Женя Г., 5 лет. Сегодня Женю не узнать. Вместо привычных «м», «не знаю» — насыщенная сюжетно-ролевая игра с проговариванием всех действий. На днях мальчику подарили мягкую игрушку: утенка Тима. В начале встречи Лука Лукич знакомится с утенком, спрашивает у Тима о Жене. Женя не реагирует на вопрос доктора и произносит свое привычное: «Ну, что будем делать?» Лука Лукич не отвечает, он просто открывает свой чемоданчик и говорит: «Мне показалось, что у твоего нового друга очень горячие лапки». Женя: «Может, он заболел? Надо его проверить». Мальчик достает из чемоданчика Луки градусник: «Да... У него температура... Что, господин, тебя лечить надо?» И вот уже Женя «берет лейкоциты» из лапки, используя деревянные фигурки из счетного набора. Лейкоциты у него — красные кружочки. «Теперь, мой господин, сделаем пункцию», — говорит Женя и счетной палочкой на спине игрушки проводит «процедуру». «Так, так, господин, — повторяет мальчик, — ложись на операцию». Кладет утенка на спину и «режет живот» деревянной палочкой «для осмотра горла», протер ваткой, вытащил из живота зеленый квадратик: «Это микроба». — Зашивает живот. Уложив утенка, Женя лечит медвежонка. В этих играх Лука Лукич выступал как помощник и коллега. И вот что мне кажется важным: Женя не просто «отыгрывал» прожитые им ситуации, выплескивая чувства, но ему чуть ли не более важно было утешать своих пациентов, заботиться о них. И это приносило мальчику радость и облегчение. Среди реквизита доктора-куклы есть предмет, который имеет огромную, почти самостоятельную роль при подготовке к процедурам и операциям, — это КОЛПАЧОК ОТ СТРАХА. Обыкновенный трехкопеечный клоунский колпачок кукольного доктора превратился в «колпачок от страха» случайно. Просто однажды, не имея способов утешить четырехлетнюю Леночку Страхову, плачущую перед простейшей и безболезненной процедурой — сменой «штанишек» катетера, Лука Лукич надел ей на голову картонный клоунский колпачок и в порыве вдохновения сказал: «Дарю! Будешь надевать перед процедурами... в него... страх собираться будет!..» 8 И с того момента колпачок стал самым полезным инструментом в работе доктора! Когда через некоторое время Лене снова меняли «штанишки» катетера, Лука Лукич со стороны наблюдал, как Леночка ходила в колпачке по коридору, ожидая медсестру. Увидела меня и кричит, показывая на колпачок: «Лука Лукич! Я уже не боюся!» Из дневника 13 февраля 1996 года. Женя Г., 5 лет. Сегодня только поступили, привезли прямо из поликлиники, с собой нет даже тапочек. Мама в растерянности. Лука Лукич измеряет длину улыбки. Мальчик не улыбается. На лице страх. Молоточком доктор находит страх в коленочке. Теперь надо надеть колпачок. Закрыть глаза. Вместе с мамой надо произнести: «Страх, в колпачок улетай!» Несколько раз повторяем вместе. Лука Лукич молоточком находит страх в колпачке: «Дорогая мама, снимите колпачок. А теперь весь страх, что в нем, вытряхивайте в ванну и водой его, водой полейте, чтоб растворился и убежал от нас!» Мама активно включилась в игру. Для нее это тоже хорошая разрядка. На лице у мамы улыбка: «Ну что, Жень, не БУДЕМ9 больше с тобой бояться?» Улыбнулся и Женя. Им нужно идти взвешиваться. «Мама! Колпачок!» — К весам идут вместе с Лукой. «Видишь, не страшно, — говорит мама. — Лука Лукич, оставь мне колпачок?..» ДОКТОР-КУКЛА — ПАЦИЕНТ Рассмотрим теперь такую форму общения ребенка с доктором-куклой, в которой кукольный доктор сам становится пациентом, и ребенок, используя докторский реквизит, лечит Луку Лукича. Эта форма работы возможна после длительного общения, когда вначале кукольный доктор лечил ребенка, потом вместе лечили игрушки, и, наконец, ребенок лечит Луку Лукича. Более тридцати детей, с которыми Лука Лукич общался регулярно в течение месяца, с усердием лечили его. Лука приходил, справлялся о здоровье и вдруг слышал нетерпеливое: «А почему у тебя, Лука Лукич, вид нездоровый? Нос желтый? А покажи-ка горло!» Обычно дети разыгрывают в этих случаях те операции, которые им хорошо известны: — взятие крови из пальца, — измерение температуры, — измерение длины улыбки, роста, — проверка горла, ушей, носа, глаз, — уколы, — прием таблеток, — установка катетера и смена «штанишек» катетера, — проведение операции, — взятие пункции. Часто игра сопровождается настоящим усилием, и весьма агрессивным. Из дневника 15 марта 1996 года. Настя В., 6 лет. Уже в первые секунды встречи слышу: «У Луки Лукича нос желтый! Надо ему 100 уколов в нос сделать!» Достает из чемоданчика большой шприц и очень «больно», со всей силой начинает уколы в нос кукольному доктору. Размеренно, но более и более яростно! Лицо девочки выражает сильное напряжение. Она не умеет считать до ста, но когда, по ее мнению, наступает последний укол, она всем телом напрягается: «Э-э!.. ВСЕ!!! Ух!» — вздыхает с облегчением. Уколы делали Луке почти все дети. Бывало это и так. 6 сентября 1996 года. Виталик Б., 11 лет. Сегодня встречаемся после перерыва, в течение которого разрешалось только обмениваться записками: проходил сложный этап лечения. Виталик весел и энергичен, как всегда: смеялся и махал Луке Лукичу в окошко даже во время кровоизлияния... Обнявшись с Лукой, как со старым другом, Виталик обнаруживает, что тот нездоров. И вот уже четко и последовательно делает операцию с настоящим катетером в руках: «Я буду анестезиологом». Выписывает рецепт: «Смех 1 кг, 2 раза в день». КОРМЛЕНИЕ ДЕТЕЙ Отсутствие аппетита, как следствие общей слабости, подавленного настроения, результат предшествующего агрессивного лечения, когда прием пищи вызывал тошноту и рвоту, — нередкий случай в нашей практике. Бывает, что ни мама, ни врачи не могут накормить ребенка. И то, что не выходит у них, порою под силу доктору-кукле. Приемы кормления непредсказуемы — от рассказа об одиночестве «бедного маленького желудочка» до совместной трапезы куклы с малышом за одним столом. Так, используя уже знакомый молоточек с пищиком, можно найти и вернуть в животик аппетит. Мыльные пузыри — шарики с аппетитом: ребенок выдувает пузыри и ловит их руками и ртом. С помощью стетоскопа Лука Лукич узнает, что осталось в животике после обеда. У Насти Ш., 5 лет, «макарончики проголодались, друг за другом гоняются, а чай сидит и плачет без бульончика и хлебушка». У Жени И., 4 года, плохой аппетит. Лука слушает и находит одинокую котлетку: «Ах, котлетка! Нет подружек! Не с кем поговорить, поплясать! Нет ни хлебушка, ни огурчика. Женя не пожалеет котлетку...» Женя кивает, улыбается. Лука Лукич обещает зайти позднее и проверить, как поживает котлетка в животике. А через некоторое время встреча в коридоре и Женя сам подставляет живот для прослушивания! В реквизите куклы-доктора со временем появилась кружка, а на кружке — портрет Луки Лукича. Из нее удается напоить бульоном или соком через соломинку, запить таблетки. Дети говорят: «После таблеток, будто вся еда из них сделана», — и следующие способы накормить ребенка и преодолеть отвращение к еде основаны на возможности куклы глотать10. Например, Луку Лукича угощают «игрушечной» едой: ребенок сервирует стол тарелочками из бумаги, ножами и ложками — счетными палочками, бутербродами из деревянных кружочков. К столу приглашаются куклы, зайцы, слоники и Лука Лукич на почетном месте. Ребенку важно сознание радости, которую он доставляет другому существу, отсюда возможен и положительный мотив к приему пищи. Из дневника 13 мая 1996 года. Женя Г., 5 лет. «Плохой аппетит», — говорит мама. Начинаем играть. Открываем чемоданчик. Лука Лукич достает счетный набор, снимает крышку. «Давай построим дом?» Строим дом. Лука: «А кто в нем будет жить?» Женя: «Ты». Лука: «А что я буду пить?» Женя строит из кубиков и поясняет: «Колодец». Лука: «А что я буду есть?» Женя начинает выкладывать «грядки». Лука Лукич не вмешивается в ход игры. Женя сажает картошку, яблоки, лук, апельсины. А когда все «созрело», начинает готовить Луке суп. Он чистит деревянной палочкой-ножом картошку, режет овощи, складывает все в докторскую кружку и варит, мешает, солит, приговаривая: «Сейчас будет готово». Кормит Луку Лукича, а когда «картошка» и «свекла» действительно пропадают во рту куклы и мальчик убеждается, что еду по-настоящему проглотили, с восторгом выдыхает: «Ух ты!». А потом на удивленье трогательно сообщает: «Я тебе и курочку сюда положил. Ты только всю не ешь, оставь ребяткам». Женя аккуратно закрывает кружку салфеткой и, ставя в чемоданчик, говорит: «Иди ребяткам супчик отнеси». Через два часа в коридоре мама: «Спасибо, Лука Лукич. Женя хорошо покушал». Сложнее, когда кукольного доктора угощают настоящей едой. Довольно часто мамы предлагают Луке пообедать с ребенком, зная, что из этого может что-нибудь и получиться: «Ложку Лука Лукич, ложку — ты». Или: «Лукич съест, если Димочка покушает...» Из дневника 27 ноября 1995 года. Яна П., 3 года 6 месяцев. Не ест. Мама сажает Яну за стол, режет сосиску. «Не хочу!» Мама: «Ну и сиди, а я уйду». Мама уходит в другой конец палаты. Лука Лукич подсаживается к Яне: «Мама ушла! Давай ей сюрприз устроим! Мы с тобой сосиску ВМЕСТЕ СЪЕДИМ! Ты — кусочек, я — кусочек, ты — два и я — два». Начинаем есть сосиску. Лука Лукич усердно жует хлеб, это он может делать, Яна ест сосиску с видом заговорщика. Мама: «Это что у вас там тишина какая? Иду, иду!» Яна оставляет два кусочка: «Это тебе, Лука Лукич!» Мама: «А вот и я». Яна ловко отправляет сосиску себе в рот и вытягивает руки с пустой тарелкой. Мама удивлена: «А куда же делась сосиска?» Лука: «Убежала». Мама: «А может, Яна ее съела?» Яна старательно дожевывает, а глаза хитрющие!.. Лука: «Да, конечно! Яна все съела и со мной поделилась». Мама хвалит Яну, а Яна на ушко Лукичу: «Сосиска была вкусной, правда?» Кроме описанных несложных приемов, возможны более трудоемкие, например, с использованием элементов арттерапии. ОБУЧЕНИЕ В УСЛОВИЯХ ДЛИТЕЛЬНОЙ ГОСПИТАЛИЗАЦИИ11 В этом огромном деле с массой специфических проблем мы ставили перед собой самую скромную задачу: по мере сил поддерживать в детях интерес к получению знаний12. Головоломки, ребусы, загадки, шутки, парадоксы — главный инструмент клоуна в деле образования. Порою Лука Лукич просил ребенка самого придумать для него задачку «позаковыристее». Отношение ребенка к процессу обучения и в больнице, и после лечения в основной мере определяется родителями. Одни полностью ограждают его от обучения во время болезни. Другие сами занимаются с детьми, решая задачи из учебника по математике, выполняя задания по русскому языку, читая книги. Но таких единицы. Если обобщить опыт работы Луки Лукича «учителем», то наилучшим образом ему удается помощь детям там, где органично применение игровых форм обучения: — при изучении букв, цифр, геометрических фигур, цвета, времен года, чтения времени по часам — все это с малышами; — разгадка ребусов, загадок, решение необычных задачек, головоломок со спичками, пятнашками, различными геометрическими фигурами, «мобилями» и прочим — это со школьниками; — проведение игры-урока по математике с использованием предметов13. — урок русского языка: игры в слова, города, шуточные диктанты; — изучение русских слов с детьми других национальностей: ребенок учит кукольного доктора, а Лука — ребенка; — Лука рисует и учит ребенка, иногда рисунки становятся темой и предметом длительного общения, даже переписки; — переписка с детьми может научить их многому — и правилам русского языка, и умению излагать мысль, и речевому этикету14; — наш Лука Лукич часто разучивал песенки с детьми, а потом пели вместе, иногда даже с родителями. При игре на гитаре я сажала куклу рядом. Часто удавался такой «аттракцион»: кукла у меня в руках, левой рукой держу гитару, зажимая струны на ладах, а ребенок бренчит по струнам в определенном ритме. Получалось, будто Лука играет и поет сам. Часто дети подыгрывают на шумящих инструментах: маракасах, трещотке, коробочке, — которые я приношу с собою; — Лука Лукич рассказывает о строении организма, о клетках и крови, рисуя с детьми, рассказывает об их болезни в самой щадящей игровой форме. Из дневника 14 сентября 1995 года. Марьям Г., 4 года. Заведующий отделением Андрей Михайлович просит уделить ей особое внимание, так как девочка не понимает русского языка, а значит, и чего от нее хотят врачи. После пункции с утра капризы и плохое настроение. Лука Лукич знакомится с Марьям при помощи клоунских реприз. Больше всего ей понравилась новая реприза с шариком. Надутый шарик вдруг начинает спускаться и свистеть, иногда свистом удается сыграть простенькую мелодию. Девочка улыбается. Я надуваю шарик снова (это плохо, нужен маленький насос). Иногда шарик вырывается из рук и «танцует» в воздухе. Марьям вспомнила о чем-то своем, начала хныкать. Лука надевает себе на голову колпачок и пытается проткнуть им шарик. Несколько раз шарик сдувается, при этом гудит и улетает. Лукич фломастером рисует на шарике забавное личико и дарит его девочке. Она очень рада. Знакомство состоялось без единого слова. Выйдя из бокса, Лука Лукич потихонечку вызывает маму и о чем-то с нею шепчется. 18 сентября 1995 года. Марьям увидела доктора Луку в окно палаты. Улыбается. У нее хорошее настроение: процедур сегодня нет. Лукич здоровается по-армянски: «БАРИВДЫЗ». Девочка обрадовалась. Лука Лукич рисует собаку, кошку, корову. Марьям вместе с мамой рассказывают ему, как по-армянски называют этих животных. Собака — «ШУН». Кошка — «КАТУ». Корова — «КОВ». Лука дает девочке фломастер, просит нарисовать солнце и облака. Марьям выбирает желтый, потом синий фломастер, рисует. Мама: «Доктор, она устала». Прощаемся: машет Луке, улыбается. 21 сентября 1995 года. Мама просит спеть. Сажаю Луку Лукича рядом с Марьям, беру гитару и пою песню про маленьких цапель «Цап-цап». Девочка подпевает: «Цап-цап», изображает ладошками клювики. В песенке «Удивительная лошадь» поет со мной: «Цок-цок». Достает рисунок, сделанный на прошлой встрече. Показывает на собаку, в глазах вопрос. Лука на армянском называет животных, а затем просит Марьям повторить за собою их названия по-русски. Девочка стесняется. Тогда он спрашивает: «А как по-твоему «солнце»? «облако»? «птица»? Марьям отвечает, глядя на картинку: «АМПЕЧ», «АРЕВ», «ТЕРЧУН». Показывает книжку «Репка». Лукич читает, показывает. Видно, что мама читала уже эту книгу. 28 сентября 1995 года. Поразила тем, что с легкостью называет русские слова, глядя на картинки «Репки». Лука Лукич учит с Марьям: «глаза», «рот», «спина», «живот». Просит у мамы к следующей встрече сделать для него сюрприз, выучить: «рука», «нога», «плечо». Следующая встреча случилась не скоро — Марьям переходит на амбулаторное лечение. СЛУЧАИ ЗАТРУДНЕННОГО ОБЩЕНИЯ Хочется особое внимание обратить на ситуацию, когда не удается найти взаимопонимания в первую встречу, когда ребенок молчит и не протягивает ладошку, стесняется. В моей практике таких случаев было около десяти. Но даже в этих случаях, как показал опыт, общение все же происходило не вербально. Из дневника 14 февраля 1997 года. Алена В., 4 года. Две встречи не поднимала глаза. Но сегодня Лука Лукич нашел молоточком улыбку, которая спряталась в домиках-пяточках, и стал разговаривать с ножками Алены, глядя именно на них. А ножки выдавали реакцию Алены на все шутки и вопросы. «Да» и «нет» понимались безошибочно. Девочка развеселилась, а затем и разговорилась. Работа с Женей Г. пяти лет утвердила в мысли, что кукольный доктор не всегда должен быть активным. Напористость и активность доктора-куклы даже несколько сужают его возможности. Женя, например, первые встречи был замкнут, отвечал на вопросы лишь: «Не знаю...» И тогда Лука Лукич просто сел рядом и МОЛЧА выложил игрушки из чемоданчика. Женя потихоньку начал ими играть, сначала сам с собой. И вдруг попросил у доктора полечить своего утенка Тима! ЛУКА ЛУКИЧ — ОБЪЕКТ ЛЮБВИ15 Удивительная способность Луки Лукича в том, что он постепенно сам становится объектом любви. Любовь эта проявляется вполне чувственно: Луку ласкают, причесывают, кормят, лечат, ему рисуют, сажают на колени, обнимают и целуют, дарят подарки. По нашим наблюдениям чувство любви, которое вызывает Лука Лукич у детей, отличается от привязанности к «обыкновенной» любимой игрушке и даже к животному — Лука Лукич для ребенка «почти» человек. Это очень трудно объяснить, но я ощущаю, что это так. Тем более что дети объединяют под именем «Лука Лукич» и куклу, и меня саму. ЧЕМОДАНЧИК С РЕКВИЗИТОМ Чемоданчик доктора-куклы играет в работе особую роль. Оказалось, что он — самостоятельное действующее лицо психотерапии. Открылось это однажды при ремонте куклы, когда в моих руках остался только чемоданчик. Общаясь с ребятами, давно знакомыми с Лукой, я с удивлением обнаружила, что некоторое время Лука как бы не нужен: дети самостоятельно играли с чемоданчиком, открывали его, лечили свои игрушки, как душе захочется! В свободной игре ребенок мог полнее «высказаться», рассказать о своих проблемах. Но вопрос: «Где Лукич?» — все равно звучал через некоторое время со всей жестокостью. Дети все равно ждут ЕГО, даже если он просто сидит рядом и молчит. Тем не менее дети подсказали нам один из важнейших приемов работы: в дальнейшем Доктор Лука часто просто присаживался у постели пациента, открывал чемоданчик и... ждал. Из дневника 4 января 1996 года. Кирилл Ч., 4 года. Сам достает из чемоданчика трубочки от капельницы и с помощью Луки Лукича «присоединяет» своего любимого Мишку к капельнице. Подождав полминуты, прячем Мишку в свитер: «Здесь его дом». Хочет вытащить Мишку из «дома», но путается в рукавах. Мишка кричит голосом Кирилла: «Где выход?! Так и буду сидеть взаперти всю жизнь?!» Лука: «Мишка, попробуй через ворот, дверь, наверное, там». «О! Нашел, ура! Есть выход!» РЕКВИЗИТ ИЗ ЧЕМОДАНЧИКА ЛУКИ ЛУКИЧА Реквизит для элементов игротерапии: — «медицинский»: шприц большой, шприц маленький, палочка для осмотра горла, кусочки трубочек от капельниц, бинт, кусочки ваты, стеклянные и пластмассовые пузырьки, ножницы, пинцет; — «клоунский»: деревянный градусник, деревянный фонатоскоп, молоточек с пищиком и мыльными пузырями, кружка с портретом Луки Лукича, бумажный колпачок от страха, карандаши, фломастеры, ручки, бумага, мягкий маленький мячик, маленькие машинки, набор простых геометрических фигур из дерева, фигурки зверей и людей, надувные шарики. Реквизит, позволяющий включать элементы обучения в игру: — кубики и другие геометрические фигуры, спички, школьный счетный набор, набор головоломок, подборка ребусов, задач, упражнений на внимание и память, карманные часы Луки Лукича16. Комментарии Индивидуальное или групповое общение куклы с детьми диктуется условиями работы. Но мы предпочитаем индивидуальную работу, поскольку наш опыт показал, что группа детей при общении с большой куклой чрезмерно возбуждается, порою сводя положительный эффект куклотерапии к нулю. Кроме того, в гематологическом отделении Морозовской больницы дети живут в индивидуальных боксах с мамами или бабушками, и индивидуальное общение доктора-куклы с ребенком в этих условиях естественно. Психологическая коррекция поведения болеющих детей традиционно направлена на снижение стрессов, тревожности или агрессивности, возникающих при травмирующем тяжелом лечении, направлена на создание положительной мотивации к выздоровлению. В ходе работы нами обнаружено некоторое новое, не описанное нигде ранее свойство применяемого нами инструмента — большой открыто управляемой мимирующей куклы — ее способность стать объектом устойчивой привязанности ребенка, объектом внимания и заботы. Место доктора-куклы рядом с ребенком в момент сильных потрясений: при первом приходе в больницу, при подготовке к операции или сразу после нее, при кормлении нездорового ребенка. Доктору-кукле под силу поднять общее настроение ребенка, его жизнестойкость, то есть выполнить одну из важнейших задач психологической поддержки. И, в дополнение ко всему, наш доктор, как выяснилось в процессе работы, в условиях длительной госпитализации способен вести уроки по обыкновенным школьным программам. 1 Разрешение родителей на посещение ребенка обязательно. И хотя редко кто отказывается от общения с клоуном — за два года работы имел место лишь единственный случай, — мы настоятельно рекомендуем предварительно оповестить родителей о своем посещении, тем более что доктору-кукле в работе необходимо действенное сотрудничество мамы. В общем же отметим, что взаимоотношения родителей болеющего ребенка с посторонними людьми, даже искренне пытающимися помочь, очень непросты. Это отдельная трудная проблема. 2 Техника вождения открыто управляемой куклы проста и сложна одновременно. Актер держит куклу перед собой, манипулируя ее руками, ногами, головой, мимикой. Особенность открыто управляемых кукол в их удивительно человеческой пластике движений. Мы знаем, что при бесконечном разнообразии конструкций движения кукол, как правило, схематичны или карикатурны — что поделать, такова природа куклы! Замечательный художник Габриадзе даже сказал, что походка марионетки — чертеж походки человека. Но большая, открыто управляемая кукла может превратиться в человека достоверно. И главный секрет здесь во взгляде, в точности взгляда. Кукловод должен уметь манипулировать куклой так, чтобы она глядела в глаза собеседнику, — в этом случае магия куклы огромна! Самое трудное для артиста — добиться согласованности жеста куклы и ее взгляда. Известный прием клоунады — сопровождение взглядом каждого значимого жеста — при вождении куклы становится основным приемом игры. Например, клоуну нужно взять и передать карандаш. Клоун выполняет это действие по стадиям в несколько приемов, пунктирно: поднял голову — пауза — увидел карандаш — пауза — взял карандаш — пауза — посмотрел на ожидающего — пауза — передал карандаш — конец репризы. Напишу подробнее для тех, кто полагает приложить к этому делу силы. Вы замечали, как ребенок, увлекшись каким-то делом, вдруг останавливает взгляд на ином предмете и мгновенно забывает о прежних занятиях? Таково свойство «примитивного», то есть первичного, наивного сознания. Ребенок воспринимает мир таким, каким его видит, полагаясь на свой чувственный опыт. В этом смысле ребенок чистый эмпирик, и каждое свойство, каждое отношение свойств проверяет экспериментом, «на зубок». Клоун — маска, персонифицированное наивное сознание, каждое свойство вещи, каждую вещь он видит будто в первый раз. Поэтому возможны несоответствия, вроде «деревянного градусника», возможна Игра — изучение свойств предмета вне его функции. Ну, например, Лариса Соколова выстукивает деревянным градусником ритмы или измеряет им ширину улыбки. Клоун, как и ребенок, изучает конструкцию и свойства объектов, а не только их «функцию», то есть назначение, и уж тем более не принимает их на веру. Артист-клоун должен прежде всего найти в себе самом это качество «наивного зрения» — видеть впервые то, что признано обыденностью, качество, которое как признак сохранилось даже в самом зрелом, самом прагматическом сознании. Его нужно лишь освободить для игры, что, правда, требует усилий. А во-вторых, он должен уметь рассказать о своем отношении к предмету пластикой и жестом. Фундамент пластического изображения — ритм. Когда мы хотим, чтобы нас поняли, мы говорим членораздельно: жест — пауза — жест. Сопровождающий, точнее сказать, чуть опережающий взгляд приковывает внимание зрителей к жесту. Клоун намеревается взять карандаш, но мы, зрители, этого еще не знаем. Клоун поворачивается и замирает. Мы напряженно следим за его взглядом, неужели карандаш? Да, карандаш!.. Вот он протягивает руку, взял — пауза. Клоун секунду рассматривает карандаш, и мы опять замираем: действительно карандаш! Клоун переводит взгляд на того, кому карандаш предназначается, и тут-то происходит чудо — тот, кому вручают эту простую вещицу, понимает, что приобрел великую драгоценность! Вообще-то карандаш нужен был для рисования, и вся реприза уложилась в несколько секунд... Теперь заметим, что с куклой все, как с клоуном. Только работа кукловода требует большей точности движений. «Рыскание», неуверенные движения куклы сбивают зрителя с толку. Кроме того, артист должен всегда быть как бы в тени куклы, поскольку не он, а кукла работает клоуном, именно ее действия должны приковывать внимание. И наиболее важен здесь взгляд куклы, нужно, чтобы она смотрела точно на руку, на карандаш и самое главное — в глаза тому, с кем разговаривает! Лариса Соколова настолько слилась со своей куклой, что даже взрослые при разговоре с ней, забываясь, обращались к кукле, которую она держала в руках, а дети, те просто называли ее не Ларисой, а Лукой Лукичом. 3 Репризы, накопившиеся у нас, очень просты, и большинство из них подсказано детьми или обстоятельствами жизни больницы... Каждая реприза пародирует, переводит в смеховой ряд какое-либо действие настоящего доктора. Игра «в лечение» с доктором-куклой, как и с клоуном, понуждает ребенка приспособиться к поведению в стрессовой ситуации, или, как говорят психологи, выработать адекватную поведенческую модель. Именно такую задачу мы ставили себе. Равно как и просветительскую задачу, пытаясь в игре дать ребенку основные понятия о его болезни и лечении. И, бывало, Лукичу приходилось отдуваться за всю медицину, отвечая на вопросы своих маленьких пациентов. Но надо отдать детям должное: они не пошли на поводу у наших дидактических устремлений, да и в сфере медицинской Лукич сильно уступал им в подготовке и опыте... Ребенок, согласно теории игротерапии, рассказывает о своем мире не вербально — устно, а действием — игрой. Игра для ребенка и основной способ взаимодействия с окружающим миром, и одновременно главное средство выражения мира внутреннего. Методика игротерапии состоит в способах расшифровки того, что ребенок хочет нам сказать игрой. С другой стороны, в процессе игры ребенок способен, повторюсь, выработать модель поведения, которая необходима ему для адекватной реакции на изменения окружающего мира. И кроме сказанного, отметим понятное всем свойство феномена игры, позволяющее выплеснуть те негативные эмоции, которые в иных случаях жизни «отыграть» не представляется возможным. Последнее может стать определяющим в психическом самочувствии больного ребенка, месяцами живущего в боксе, не имеющего полноценного общения, на фоне тяжелейшего, порою травмирующего лечения. 4 Реквизит — важнейший элемент клоунады. Собирали его крупицами: на ярмарках — свистульки, волчки, мячики; что-то сами смастерили — деревянный градусник, к примеру; что-то выпросили у друзей; что-то привозили нам издалека по заказу... Общество Корчака приобрело диктофон для анализа диалогов с детьми, красивый черный чемоданчик подарил Луке телеоператор из Варшавы — «серьезный чемоданчик», как он выразился. Долго возился я с изготовлением кружки с запечатленным портретом Луки... Каждая такая штучка — драгоценность! Реквизит — неотъемлемая часть репризы. Как-то выяснилось, что многие дети не умеют по часам определять время, — и у Луки Лукича появились настоящие карманные часы! 5 Начиная работу, мы полагали оставлять ребенку подарок при каждом посещении доктора. Но не справились с этой задачей ни материально, ни организационно. В подарке важен не только акт дарения, но создание особой атмосферы взаимной близости. С другой стороны, все эти маленькие штучки создают материальную среду, в которой человек окружен не безликими, а дорогими сердцу предметами. И, кроме того, наши подарки — волшебные! Кто откажется пить из кружки с портретом Луки Лукича, подаренной самим Лукичом? 6 Повторение детьми клоунских реприз — важнейший и интереснейший элемент работы. С одной стороны, дети, повторяя репризы, еще и еще раз разыгрывают травмирующие их лечебные процедуры, с другой — наблюдая за игрой ребенка, можно судить о том, как она им воспринимается, что позволяет совершенствовать саму репризу. Собственно говоря, наблюдение за игрой ребенка — единственная возможность увидеть себя со стороны. 7 Травмирующее действие страха описано многократно. И каждый знает по себе, как унизителен страх. Потому один из главных мотивов нашей работы — помочь ребенку пережить страх. 8 Каждый из нас имел в детстве свой «волшебный» амулет. Меня спасала армейская пряжка, которую я сжимал белыми от напряжения пальцами, когда лежал на столе с введенным катетером при прямом переливании крови. Я помню руку отца со вздутыми венами и трепещущий шланг, протянутый ко мне... Однажды, забыв пряжку, отец, порывшись в карманах, протянул мне свою драгоценную ручку, «освященную» сегодня волшебными свойствами. Помню, как хрустнуло в моих руках драгоценное паркерово перо, и помню, что после того надобность в пряжке отпала. Одна маленькая девочка, уходя в детский сад, зажимала в кулачке «шпулечку» от маминой швейной машины до тех пор, покуда не потеряла ее вместе со страхом. И если мне скажут, что дело здесь только в самовнушении, я не поверю. Тут мы касаемся очень древнего и непознанного механизма. 9 Обратите внимание: «НЕ БУДЕМ»! Феномен отождествления матерью своей личности с личностью ребенка, как знаю, не описан должным образом. Внимание исследователей в большинстве работ сосредоточено на снижении противоречия внутри этой пары, поисках компромисса интересов и так далее. Нам же видится в самозабвенной способности матери отождествлять себя с ребенком огромные психотерапевтические возможности. 10 Эта важнейшая способность куклы появилась случайно, просто в голове, во рту куклы протерлась дырочка. И, таким образом, Лука Лукич приобрел важнейшее свойство ЖИВОГО — способность питаться! Эта способность Луки — глотать, настолько потрясает маленького человека, так меняет суть дела, что дети, увидев, как кукла глотает конфеты, справляются затем, умеет ли она «какать», и после того полностью уверяются в его «настоящести»! В сознании ребенка Лука Лукич живой человек, почти живой Человек! И в этом, кстати, оправдание и дороговизны куклы, и сложности работы с нею. 11 Обучение школьным дисциплинам тяжело болеющих детей — самостоятельная и сложнейшая проблема, которая в больницах сегодня решается крайне вяло. Наши действия состояли в попытках хоть сколько-нибудь удовлетворить голод познания, возникающий у маленького человека, вынужденного месяцами жить в запертом помещении. 12 Следует отметить также специфику работы с доктором-куклой: дети категорически отрицают в нем дидактические начала, он им нужен для свободной игры, и потому систематические занятия с уроками, заданиями и прочими атрибутами школы в применении к нашему Луке Лукичу малоэффективны. 13 Артисту всегда следует иметь в виду общее правило кукольного театра: кукла хорошо работает с предметами. И не поленюсь еще раз напомнить артистам — важен ритмический перебив в движении куклы, кукла как бы пропускает такт и на мгновение «зависает» над предметом. 14 Возможно предложить программу изучения русского языка в процессе переписки. Главное — было бы кому писать! 15 Не сразу выяснилось, что функция Луки Лукича, которую мы держали на периферии нашего педагогического плана, самая простая и очевидная, и есть наиважнейшая: дети просто любили с ним играть! Помимо воли проявилось то свойство равновеликой ребенку куклы, которое лишь просвечивало сквозь туман наших мечтаний. Большая, красивая, живая кукла становилась объектом детской любви. Любви не покровительственной, как к любой другой игрушке, и не любви к патрону, опекуну, нередко сопровождаемой агрессией, но любви к равному себе живому существу. Существу необыкновенному, с возможностями почти человеческими и абсолютно понятным поведением, реально живому и одновременно фантастическому, ни в чем тебе не уступающему и уступающему в главном — оно все же не Человек! То, что Лука Лукич не человек, а что-то иное, открывает ребенку ранее не возможные стороны общения и выражения эмоций. Даже в простых реакциях агрессии или любви. Ну кому, скажите, измученный тяжелейшими процедурами человек может самолично поставить укол?! А Луке может! Кого можно обнять со всей силой чувств? Мы и сами страдаем — как хочется, бывает, обнять, стиснуть... но разве мыслимо? А к Луке не просто возможно притиснуться со всею страстью — Лука для этого создан! Сердце мое поначалу обливалось кровью, когда я видел, с какою страстью дети хватают за красный нос — «лампочку», как выразился один малыш, нашу драгоценную куклу! Но на мои замечания о бережливости к имуществу Лариса отвечала просто: «А зачем он еще нужен?» Мучительно я пытался уразуметь, почему вся хитроумная система психологической реабилитации в конечном счете возвращается в русло простой игры? Дефект в самой ли системе? Нет, не мог поверить, все вроде работало... Или Лариса неточно выполняет наши же программы? Нет, она умело следует в русле общения и переходит к игре, «игре просто так», без дидактического задания, потому что свободная игра востребуется детьми более всего! Поначалу трудно мне было согласиться с подобным ходом событий, я уговаривал, увещевал, даже ссорился с Ларисой, но, виновато потупясь, она продолжала делать нужное детям. Дети живут в игре, как среде обитания. А нам позволено лишь присутствовать, если повезет, участвовать, но никак уж не вмешиваться в нее, а тем более управлять. Такова сила вещей. И еще одно наблюдение, подсказанное первым читателем рукописи: об одиночестве больного человека. Это страшное ощущение знакомо любому из нас. И если взрослому, так бывает, одиночество может принести благо, ребенку оно гибельно. Ужас в том, что больному ребенку «противостоит» Весь мир, даже самые близкие и родные, — я хорошо помню ненавидящие глаза четырехлетней дочери, когда мы с матерью вынуждены были насильно применять к ней тяжелые лечебные процедуры!.. И Лука Лукич, возможно, оказывался иногда единственным существом из внешнего пространства, которое размыкало «враждебный» круг и выводило за руку ребенка из замкнутого внутреннего в окружающий мир. 16 В заключение несколько слов об истории программы. Можно пометить дату появления идеи большой, ростом с ребенка, куклы доктора-клоуна, приспособленной специально для работы с тяжелобольными детьми, 22 января 1995 года, поскольку к жизни ее вызвала цепь событий, имеющих ясные координаты в старом ежедневнике. Наши близкие друзья из Российского общества Януша Корчака (его президент — Ольга Медведева), помогая нам обрести связи сотрудничества, пригласили в Москву Андре Пули, организовавшего в онкологических клиниках Швейцарии работу клоунов с больными детьми, и знаменитого в Европе клоуна из Лозанны Жана Клода. Психотерапевтический метод с использованием клоунады распространился по многим странам мира из США. Один из лучших клоунов-психотерапевтов Пейдж Адамс приезжает в Москву около 15 лет и успешно работает с детьми. 21 января Жан Клод показал свою работу в гематологическом отделении Детской Республиканской больницы. Что тут скажешь: Жан Клод работал первоклассно! Я стоял рядом и наслаждался артистичностью простых и веселых его трюков! Но на периферии зрения я замечал неладное: публика — больные дети и их близкие — улыбались будто натужно... Возможно, тому виною шумная иностранная речь, присутствие переводчика, съемочной камеры, несколько избыточный напор звуков и жестов, не рассчитанных на крохотные боксы, возможно, виною тому смущение от вопиющей, режущей глаза отечественной нищеты?.. Правда, надо отдать должное сердечности Жана Клода и его актерской технике: когда довелось присесть у постели крошечной, обессиленной болезнью девочки, он нашел такой мурлыкающий нежный звук и так бережно касался ее неподвижной руки мордочкой перчаточного зайца, что присутствующие стиснули зубы, перегораживая слезы. Представленная нам работа швейцарских клоунов являлась частью серьезной комплексной программы, включающей сотрудничество психологов, лечащих врачей, родителей, неоднократное общение с детьми и даже переписку с ними. Но от исполнителей она требовала того, чего мы не имели, — высочайшего клоунского профессионализма. И мы вынужденно отказались от сотрудничества. Мы были благодарны Андре Пули и Жану Клоду, которые показали нам самую возможность длительной и ответственной работы с больным ребенком, указали пример ее организации. И, кроме того, подсказали тот артистический прием, который и привел к созданию доктора-куклы. Дело в том, что в некоторых случаях, например при непосредственном приближении к зрителю, артисту необходимо создать «пространство игры» — укрыться за маской или куклой. Не придумывая нового персонажа, мы клоунскую маску поручили театральной кукле, и лишь впоследствии открылось, что созданная нами кукла обладает принципиально иными свойствами и возможностями. Прежде всего нам представлялось, что кукла-доктор должна быть соразмерна ребенку, точнее сказать, равновелика. Ведь все, что больше тебя, полагали мы, то «старше», меньше — «младше», а нам важно было с первого знакомства, уже в первое мгновение убедить ребенка не только в том, что пришел друг, который поймет и поможет, но тот, кому можно верить окончательно, тот, кого можно любить не таясь. С самого начала предполагалось, что кукле предстоит работать с людьми, которым в тот момент нет до нее дела: в состоянии болевого шока, стресса, с людьми, ожидающими операцию или только что вошедшими в голое здание больницы. И потому кукла, во-вторых, предполагала быть очень красивой! Существенное значение имела конструкция куклы: легкая, подвижная и, кроме прочего, такая, чтобы актер общался с ребенком и с нею самой на равных. В театральной практике известна открыто управляемая мимирующая кукла, которая используется, как правило, на большой сцене или открытой площадке, сложное и подробное движение которой выполняют несколько кукловодов. Мы перенесли эту куклу в тесный больничный бокс, где в непосредственной близости нельзя обмануть трюком, где все видно... Мы не знали, да и сейчас не знаем об опыте работы, подобном нашему, и с точки зрения чисто театральной наш эксперимент был довольно смелым. Возможно, безответственно смелым. Для производства куклы мы обратились в мастерские Театра кукол им. С.В. Образцова, туда, откуда вышли такие шедевры, как, например, гердтовский Конферансье из «Необыкновенного концерта». Трудились над нашей куклой мастера Лука, Марк и Лукина. Мы назвали куклу Лукой Лукичом. Через несколько месяцев Лука Лукич поселился в нашем театре на красном диване. Начались длительные поиски реквизита, отработка реприз, репетиции пластики движений куклы и артиста. ...Вот написал... Все так... Но как мне рассказать вам, что я ЕЕ просто «увидел»: как она жестикулирует, как обращается к ребенку, как ходит?.. И оставалось ее просто сделать... Как описать добывание денег для оплаты работ? Нужно рассказать, но как? Ведь я затеял дело, в которое никто не верил, очень дорогостоящее и непонятное, основанное на одном лишь видении: в залитую солнцем комнату входит человек с большой яркой куклой, ребенок, сидящий на белой постели, улыбается... Стыдно признаться, но я обманывал своих кредиторов, занижал цены, чтобы не пугать стоимостью работ, выпрашивал в разных местах на одно и то же дело... Я брал в долг, зная заранее, что не отдам. А потом собрал своих кредиторов — в общем-то, они были моими товарищами — и представил им готовую куклу. Что хотите делайте, вернуть денег не могу, но теперь мы можем работать с больными детьми... Меня простили... Для работы мы по случайности выбрали гематологическое отделение Морозовской детской клинической больницы, просто доводилось выступать в нем с театром. За время изготовления большой куклы в отделение пришел новый заведующий, который, казалось, с радостью воспринял наши предложения. Однако почти год у нас не было простого шкафчика, и Ларисе приходилось таскать на себе в метро и электричке куклу, реквизит, сменную одежду и обувь в огромной сумке, что делало ее в глазах окружающих обыкновенной московской мешочницей со всем сопутствующим отношением. Мы поставили правилом работать с детьми дважды в неделю и в целом два года работы этого правила держались. В отделении Лариса обходила с куклой боксы, занимаясь с больными от двадцати минут до часу. За шесть—восемь часов работы удавалось побывать практически у каждого доступного для общения ребенка. С чем сравнить эту нагрузку, не знаю: Лариса ведь работала без перерыва! Бывали случаи, когда вечером мы тащились в театр через весь город, чтобы перевести дух и что-либо съесть. Правда, наблюдать Луку Лукича в палате мне доводилось нечасто — в тесном пространстве диалога нет места соглядатаю. Но — особенно в начале пути — мы встречались вечером и часами анализировали каждую репризу, ответную реакцию ребенка, каждый жест. Дети и родители приняли Луку Лукича с радостью, практически без исключений. Значительные силы были отданы родителям больных детей, матерям, жившим с ними в боксах. Эти женщины, раздавленные страшной бедой, требовали не меньшей, чем дети, психологической помощи. Может быть, и большей, в силу полного к ним равнодушия. Дети же, кто мог ходить, ждали Луку Лукича уже в коридоре, заглядывали в окна бокса. Но мы сами терпеливо ждали, когда нам поверят медики. И однажды к Ларисе еще в дверях кинулась ординатор с ворохом поручений. Это был праздник! Мы шли ощупью. Поначалу казалось, что нам требуются советы психологов, но те, к которым обращались, в целом подтверждали правильность наших действий, и не более того. Мне в то время важно было добиться для программы профессиональной экспертизы, поскольку сам я с большой неохотой терплю самодеятельность — в силу ее безответственности. И я мучил Ларису всяческими курсами, кстати сказать, не бесплатными, покуда один серьезный и уважаемый психолог не запретил мне ее портить. Большие усилия потрачены были в попытках найти партнера для длительного сотрудничества. Обещания повисали в воздухе и опадали, как осенние листья. Несправедливо говорить, что нам не помогали: конечно, помогали, но к длительному сотрудничеству никто готов не был. Через год работы Ларису приняли в штат НИИ гематологии на должность психолога с обязанностью вести программу психологической поддержки детей отделения гематологии Морозовской больницы. Можно сказать, что нашу программу признали. Но сегодня работа в отделении приостановлена по семейным обстоятельствам Ларисы Вадимовны. О перспективах программы мне судить трудно. Порою они представляются радужными, порою, как вам сказать... не очень радужными. Для меня принципиально в нынешних обстоятельствах нашей жизни перевести работу из любительской сферы в профессиональную: заключить договор с заинтересованной в подобной психокоррекционной работе организацией, знать, что у артистов-психологов есть зарплата, обязанности, расписание. Очень милая дама возражала мне тезисом: волонтерская работа тоже может быть профессиональной. По качеству — да. Организационно — не выходит! Нужен договор о длительной совместной деятельности. В общем-то, речь не о программах, моих или чьих-либо. Речь о детях. Больных детях. Большая, открыто управляемая мимирующая кукла имеет редкостные свойства общения, но нужен артист, способный ее оживить в импровизации и диалоге. В целом же я смотрю в мир с улыбкой. Если быть точным, с грустной улыбкой.