ЛИЧНЫЙ ОПЫТ

Как мы организовали «папины» уроки Странички из педагогического дневника У меня есть пунктик. Я считаю, что учитель — мужская профессия. Точнее, так: я считаю, что мужчине педагогика удалась бы лучше, если бы он за нее взялся. Про себя я думаю, что все лучшее в педагогике получалось у меня благодаря мужским сторонам характера. Возможно, мне нужно было вовремя отправиться на сеанс к психоаналитику. Но не думаю, чтобы он меня вылечил. Я всю жизнь определяла успешность перспектив того или иного дела по количеству замешанных в него мужчин. Если их нет — дело дрянь. Мне всегда казалось, что мужчины, как волки, чуют творческую добычу. И потому я готова была расписаться во всех женских слабостях, только чтобы они пришли меня «спасать», появились, напитали атмосферу класса сильной мужской энергетикой, изменили бы тонус нашей жизни. И вот я объявила «парное» родительское собрание, на которое мамы должны были правдами и неправдами доставить пап и на котором я собиралась сделать оглушительное признание в своей педагогической «беспомощности». Звучало оно примерно так: «Я думаю, что как педагог могу дать вашим детям достаточно много. (Пауза, выразительный взгляд, тестирующий аудиторию на принятие этого тезиса.) Но каковы бы ни были мои возможности, они ограничены. (Пауза. Еще один взгляд — одновременно вызывающий и обезоруживающий.) И одно из ограничений определяется моей половой принадлежностью: я — женщина. (Еще одна пауза: мол, это неоспоримый факт. Что же его скрывать под учительским имиджем?)». Дальше шла демонстрация психологической грамотности. Уже без пауз, с нарастающим напором: «Не секрет, что современная школа навязывает детям парадигму женского воспитания и не отвечает их психологическим запросам — прежде всего запросам мужской части аудитории. Кроме того, обучение, при всех наших стараниях, остается по большей части словесным обучением. Мальчики же нуждаются совсем в другом: им нужно не рассказывать, а показывать. Только так они открывают для себя новые возможности и перспективы». Дальше психологизированная речь перерастала в наступательную: «Я уверена, что каждый из вас (здесь опять пауза. Надо дать им осознать важность личного обращения) способен раскрыть детям какую-то новую область жизни, не покрывающуюся школьной программой. Поэтому очень прошу вас подумать, чему бы вы могли и хотели научить детей». Это высказывается почти директивно. Речь идет не о том, могли бы или не могли, а о том, ЧТО ИМЕННО МОГЛИ. В одной фразе я попыталась озвучить веру в родительские силы и необходимость действовать. В течение недели папам предлагалось подать «заявки» на творческие выступления. Мамы оказались в сложном положении. Ни вышивание крестиком, ни макраме, ни какие бы то ни было «мамины рассказы» меня в данном случае не интересовали. Шла борьба с феминизацией мужского населения. Поэтому таланты мам пришлось принести в жертву. Однако был и тонкий расчет. Вытесненные со сцены, мамы невольно должны были обратить свою неиспользованную энергию на пап — на их агитацию и обработку: надо же бороться за престиж семьи! И кому, как не им было лучше знать, какие таланты скрывает от школы их муж! Выбранная стратегия сработала. Через неделю мы составили потрясающий по содержанию план «родительских пятниц» и приступили к его осуществлению. Получилось вот что. Папа Юли — бывший морской офицер. А еще заядлый турист. Он появился на классной сцене первым с набором толстых и тонких веревок. Занятие называлось «Вяжем узлы». Выяснилось, что без умения вязать узлы просто шагу нельзя ступить по матушке-земле — особенно если ты заядлый турист или морской офицер. И то, и другое в устах Юлиного папы звучало невероятно привлекательно. Поэтому сначала все азартно и безуспешно пытались развязать узлы, которые папа развесил на спинках и ножках стула. А потом столь же безуспешно пытались их завязать. В конце занятия дети получили домашнее задание — обязательно освоить это умение. Ну, и обдумать личные перспективы в связи с продемонстрированными узлами. А я в очередной раз убедилась в своей женской ограниченности, потому что умею завязывать только два узла. Вторым появился папа Стаса. Пришел не просто так, а в костюме электромонтера: на ногах неправдоподобно огромные резиновые сапоги, на руках — чудовищные резиновые перчатки. Уже производит впечатление. Занятие началось с построения гипотез: зачем это папа Стаса так нарядился? Поговорили об электротоке и его коварном «характере». Для пущей убедительности рассмотрели эмблему с черепом и молнией. Выяснили, что ни при каких обстоятельствах не следует совать пальцы или предметы в электророзетку или заглядывать в трансформаторную будку. Если ток не раздражать, он будет очень даже добросовестно служить на благо людям. В доказательство папа Стаса прямо на глазах у детей собрал простейшую электрическую цепь, все сказали: «Лампочка! Гори!», и лампочка радостно загорелась. Вот дело так дело! Я б в монтеры пошел. Пусть меня научат. Я тоже умею собирать электрическую цепь, но только из деталей специального детского конструктора. Можно будет потом это как-нибудь детям продемонстрировать. А папа Стаса, кстати, никакой не монтер. Он инженер какой-то запредельной квалификации. Просто любит собирать электрические цепи. На третьем занятии была журналистская игра. Называлась «Беру интервью у президента». Проводил папа Кирилла. Это мне вроде должно было быть близко. Но как журналист я специализируюсь совсем в другой области, и с президентом мне общаться не приходилось. Детей же надо ориентировать сразу на уровень высшей планки. Поэтому папа Кирилла принес в класс совершенно невообразимое количество микрофонов и диктофонов — от имеющих выдвигающиеся кронштейны до микроскопических, почти невидимых. Оказалось, что сложность интервьюирования уважаемых особ заключается в барьере из представителей спецслужб. Они внимательно следят, чтобы журналист не нарушил дистанцию. Нарушит — получит. Причем весьма ощутимо. Быстренько выбрав президента (оказалось, самая незавидная и малоинтересная роль), класс разделился на немногочисленную группу службы «Security» и журналистов, жаждущих услышать о планах президента на ближайшее будущее. Журналисты вытягивали микрофоны, стараясь просунуть их за границу священного охраняемого круга, подбирались сбоку, сзади и даже ползком, теснимые своими собратьями по перу. Президент мучительно сочинял планы развития государства, а охранники бдительно следили за его безопасностью и время от времени требовали убрать микрофон или выпихивали незадачливого репортера из толпы. Короче, о треволнениях журналистской профессии были получены самые исчерпывающие сведения. Думаю, это не повлияет в будущем на профессиональную ориентацию моих учеников. Папу Нади я увидеть не ожидала. Он такой важный, такой важный. Оказалось, и у него есть хобби — работа с микроскопом. Микроскопов было три, и к ним выстроились очереди из желающих получше разглядеть свои волосы и ногти. Для любителей препаратов растительного происхождения предлагалась кожица лука. Это мне знакомо. Я даже про Левенгука знаю. Но вот никогда не приходило в голову, что из микроскопа можно сделать захватывающий аттракцион. Все потом делились переживаниями по поводу своих ногтей. Я настояла на том, чтобы сделать выводы о личной гигиене. Надин папа не возражал. Он сочувствует гигиеническому направлению в педагогике. Тема микроскопа и микробов неожиданно получила развернутое продолжение. Вслед за Надиным папой в класс пришел дедушка Соломона. Он — директор небольшой фирмы по производству медицинских материалов, химик по образованию. Поэтому вниманию детей были предложены предметы ухода за больными — абсолютно СТЕРИЛЬНЫЕ. Дедушка подробно объяснил, как можно изгнать зловредных микробов из бинтов и повязок и почему это так необходимо. На память о занятии каждый получил по пакетику с кровеостанавливающим порошком. Забыть о стерильности мы не успели. Потому что пришел папа Алины, хирург. Это занятие трудно назвать уроком. Пусть даже «папиным». Не урок это был, а звездный час пропаганды медицинского труда. Папа Алины принес в класс настоящие хирургические инструменты — кучу ужасающих орудий, напоминающих картинки из истории средневековой инквизиции. И все по очереди вдевали какую-то особую нитку в невероятным образом изогнутую хирургическую иголку, учились что-то зажимать карцангами и делать ватные томпоны. Затем папа Алины приготовил на глазах у детей гипсовую смесь и продемонстрировал, как она накладывается. На Алине. Все закричали: «И я хочу! И я хочу!» Гипса больше не оказалось. Зато бинтов — в достатке. В результате каждый обзавелся симпатичной повязкой на различных частях тела. Общий вид класса стал напоминать кадры из фильма про госпиталь времен Отечественной войны. Не успели все как следует перевязаться, прозвенел звонок. Детям было так жалко расставаться с повязками, что они стали просить: «Можно нам ТАК пойти на завтрак?» Я уступила. Для закрепления педагогического эффекта. Мы построились и вышли в школьный коридор: «Шел отряд по бережку…» На горизонте появилась школьная медсестра. Она проявила некоторую неадекватность: замерла на месте и побледнела. Я объяснила, что у нас только что прошел урок оказания первой помощи пострадавшим. Я помогала Алининому папе накладывать некоторые повязки и очень этим гордилась. У нас в институте была военная кафедра. Еще был урок Петиного папы. Он переориентировал нас с медицинской тематики на другую — тему денег. Петин папа работает в банке. Казалось, что там может быть интересного, кроме грабителей? Оказывается, может. Петин папа принес в класс аппаратуру, с помощью которой можно определить, фальшивые или нефальшивые перед вами деньги. Это такой чудо-чемоданчик, который позволяет увидеть деньги «насквозь». Оказывается, они многослойные. Под особым лучом на деньгах, как в волшебном кино, проступают диковинные картинки. Если, конечно, они подлинные. Весь урок мы этим и занимались — просвечивали деньги разными способами и разглядывали водяные знаки. Заодно узнали много любопытного о фальшивомонетчиках — что за люди, когда появились и почему их занятие не приветствуется государством. Не знаю, как дети, а мне это показалось похожим на цирковое представление. Теперь я совершенно иначе буду прикасаться к деньгам... Примечание. Уже без шуток. «Папины уроки» — необычайно ценное для детей явление не только с точки зрения развития их представлений об окружающем мире. «Папины уроки» дают ребенку возможность испытать гордость за свою семью: «Вот у меня какой папа!» Но если папы нет? Тогда возможны отступления от общих принципов. Дедушка — замечательный вариант. Старший брат — тоже. А если нет ни дедушки, ни брата, придется впустить в заповедный круг маму или бабушку. В конце концов им тоже есть что рассказать. Хоть у мужчин дело воспитания пошло бы лучше, но занимаются-то им по преимуществу женщины! Марина АРОМШТАМ Не только папы, но и мужья Мужья нас понимают, мужья нам помогают (из фотоархива яслей-сада № 136 г. Астрахани 2 мая 2003 г.) Примечание: глядя на дату, редакция не верит своим глазам! Публикация статьи произведена при поддержке компании «ВЭЛСнаб», осуществляющей комплексные поставки электрооборудования по разумным ценам по всей России. Наряду с высоковольтным оборудованием, трансформаторами тока, предохранителями, рубильниками, компания предлагает так же лазы монтерские, монтажный инструмент, средства заземления. Когти монтёрские КМ-2 изготовлены из высокопрочных материалов и рассчитаны на эксплуатацию в самых суровых условиях в течение 2-5 лет. Обладают отменным качеством, удовлетворяют требованиям ГОСТ и получили высокую оценку специалистов.