Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Дошкольное образование»Содержание №5/2004

РАБОЧИЙ СТОЛ

Александр МЕЛИК-ПАШАЕВ,
Зинаида НОВЛЯНСКАЯ

Приближаясь к творческим задачам

Практическое пособие для взрослых, желающих заниматься художественно-творческим развитием детей

Из книги «Ступеньки к творчеству»

Как подготовить ребенка к занятиям искусством? Неужели для этого необходимы унылые специальные упражнения вроде проведения многочисленных наклонных, круговых и прочих линий, как предусмотрено в школьных программах?

Мы предлагаем прибегнуть к непроизвольному обучению в игровой форме. Непроизвольным называют такое обучение, когда ребенок овладевает каким-то знанием, развивает в себе нужное качество не в результате специальных сознательных усилий, т.е. не имея перед собой цели чему-то определенному научиться, а в результате деятельности, направленной на другую цель, и обычно незаметно для себя самого. И такое обучение — когда оно возможно — бывает очень эффективным. Оказалось, например, что ребенок может запомнить гораздо больше слов, когда это нужно по его роли в игре, чем когда от него требуют: «Запоминай слова!» А зачем запоминать?

Каждый согласится: научиться чему-нибудь «между прочим», в процессе интересной деятельности, стремясь к привлекательной цели, куда приятнее и легче, чем специально запоминать что-то тебе ненужное, овладевать каким-нибудь графическим навыком, который неизвестно когда и зачем понадобится. Вот если у ребенка возникнут настоящие художественно-творческие цели, если он к тому же осознает, что непослушная рука или бедный словарный запас мешает ему достичь этих желанных целей, вот тогда он сможет упражнять эти качества «произвольно». Но о подобных случаях мы не говорим: такой ребенок уже нашел свой путь и обойдется, пожалуй, без нашего руководства.

1

Итак, об игровых заданиях, благодаря которым рука ребенка станет более гибкой, более послушной глазу и мысли. Но прежде о «правилах игры» для взрослых, если они заинтересованы в том, чтобы занятия прошли успешно и с пользой для ребенка. Во-первых, надо найти время для того, чтобы самим играть со своим ребенком или наладить игру детей между собой. Во-вторых, ребенок не должен подозревать, что дело вовсе не в игре, а в каком-то ее «обучающем эффекте», что с ним играют не ради самой игры. Поэтому занятия должны быть добровольными, а результаты их можно обсуждать лишь с точки зрения чисто спортивных удач и неудач, а не с точки зрения успешности развития двигательных навыков. В ином случае наше обучение быстро превратится в произвольное, а потом и в принудительное.

Рисунки для «обучающих» игр надо увеличить до размера листа писчей бумаги (можно и больше) и размножить. Играющие должны быть вооружены карандашами разного цвета, не слишком остро заточенными. Оставляемые карандашами следы представляют собой неоспоримый документ хода соревнований. Когда после нескольких сыгранных «партий» лист станет непригодным из-за множества оставленных следов, его надо заменить новым.

Игра «Трудная дорога»

На рисунке изображена дорога, по бокам от нее — обрывы. Надо поставить острие карандаша у начала дороги и «пройти» по ней, «не сорвавшись» ни вправо, ни влево, т.е. провести линию, ни разу не выскочив за очерченные края тропы. «Пройти» из одного конца в другой и обратно. Провести линию при горизонтальном положении листа и при вертикальном. Правой рукой и левой.

Нужно придумать увлекательный для ребенка сюжет игры. Например: задача играющего — пройти по горной тропе за доктором и вернуться с ним к больному товарищу. Или передать военное донесение. Значит, надо проходить путь как можно быстрее, хотя требование «осторожности» (т.е. точности движений руки) остается главным: не сорваться все-таки важнее, чем выиграть время.

Когда ребенок перестанет испытывать трудности на этом маршруте — нарисуйте более извилистый путь, сделайте дорогу уже (вариант второй).

Игра «Хоккеисты»

На рисунке изображен план условной хоккейной площадки с «игроками» двух команд и «судьями», которые обозначены кружком с буквой «С». Начинающий игру ставит конец карандаша на точку окружности, обозначающей его «вратаря» (ребенок простит маленькое отклонение от хоккейных правил: начинать положено с центра, но это было бы уж очень просто!), и, проводя прямые линии от одного своего игрока к другому, тем самым «передает» им шайбу. Последней линией он старается провести ее в угол ворот, не задев вратаря противника. На рисунке стрелками показаны возможные комбинации.

Если линия движения шайбы задела игрока противника, «шайба», т.е. право хода, переходит к задетому игроку. Если при броске по воротам задет вратарь, это значит, что он парировал бросок и сам начинает комбинацию своей команды. Если задет судья... договоритесь с ребенком сами, как поступать в этом или других спорных случаях. Нужно, чтобы маршруты шайбы были как можно разнообразнее. Условьтесь, что одну и ту же «наигранную» комбинацию нельзя повторять после того, как она 3—4 раза привела к успеху в течение одного матча.

Вероятно, через какое-то время игра станет слишком легка для ребенка. Тогда измените расположение игроков или увеличьте площадку, а тем самым — и длину каждого паса. Или ограничьте несколькими секундами время, в течение которого каждая из сторон должна завершать свою комбинацию. Или нарисуйте футбольное поле — там «игроков» будет вдвое больше.

Игра «Вдоль по речке»

На рисунке изображена речка с извилистыми берегами, островками, камнями, опасными водоворотами (их изображают спиралевидные знаки), загроможденная лодками и плавающими бревнами. Задача играющего — проплыть (т.е. опять-таки прочертить линию) по этой речке из конца в конец как можно быстрее, благополучно преодолев все препятствия. Плавать по реке надо и по течению, и против течения, не поворачивая лист и выбирая каждый раз несколько иной путь между препятствиями.

Игра «Молния»

Молния ударяет в землю. Надо с молниеносной быстротой пробежать карандашом по всем ее изломам до точки ухода в землю, не выйдя за края молнии.

Игра «Чудовище на острове»

Сказочное чудовище спит на острове, почти повторяющем форму его тела. Надо, ступив на остров по мостику, обойти чудовище кончиком карандаша, ни в коем случае не задев его (а то проснется и...), но и не сорвавшись в море. Пройти между зубами дракона, взять (т.е. прикоснуться карандашом) зажатое в пасти сокровище и вернуться другим путем. Время учитывается (чем дольше идешь, тем вероятнее, что дракон проснется!), но осторожность важнее.

Придумайте подобные задания сами. Пусть карандаш вашего ребенка совершает путь по канатам, натянутым над куполом цирка, или скачет с кочки на кочку, переправляясь через болото... Если ребенок в течение хотя бы нескольких недель будет охотно и регулярно играть в такие игры, рука его станет намного послушнее, а это скажется и на его рисунках.

2

Пытаясь изображать то, что он видит и помнит, ребенок, конечно, будет обращаться и к цвету. И чем внимательнее будет он наблюдать мир, чем свободнее будет его восприятие от цветовых стереотипов, тем труднее будет ему удовлетворяться примитивной раскраской в своих рисунках, поэтому надо научить ребенка пользоваться палитрой, смешивать краски и получать практически бесконечное количество оттенков.

Эта игра оттенков бывает очень привлекательна для него и сама по себе, независимо от изобразительных задач. Некоторым большим художникам на всю жизнь запомнилось, какое восхищение вызывала у них в детстве красота красок, их смешение. Это яркое переживание лежало у самого истока их любви к живописи...

Но далеко не все дети овладевают смешением красок самостоятельно. При профессиональном обучении задача осложняется: там главное внимание уделяется изображению в цвете конкретных предметов и явлений окружающего мира, и для этого надо уже ориентироваться в мире красок довольно свободно. А задания, специально вводящие ребенка в этот мир, позволяющие изучить и полюбить его разнообразие, почему-то почти не применяются, хотя некоторые из них давно придуманы изобретательными педагогами.

Игра «Цветовая угадайка»

Чтобы в нее играть, надо прежде всего познакомить ребенка с самой возможностью, смешивая два цвета, получать третий, отличный от них обоих. Потом отберите четыре-пять красок из гуашевого набора и, смешав две из них, предложите ребенку угадать, соединением каких цветов получен этот оттенок. Пусть он докажет верность ответа (или убедится в своей ошибке) тем, что сам попробует составить такой же цвет. Пусть он, в свою очередь, предложит вам цветовую загадку и т.д. Через некоторое время переходите к смешению трех цветов, расширив исходный набор.
А потом напомните ему, сколько разных, совсем не схожих оттенков цвета в окружающем мире мы называем одним и тем же словом: зеленый, красный... И предложите такое соревнование: «Кто из вас, пользуясь ограниченным набором красок, составит больше оттенков зеленого?» Только не берите баночки с зеленой краской, это неинтересно. Возьмите белую, черную, кобальт синий и кадмий желтый и постарайтесь извлечь из них всевозможные сочетания. Вы убедитесь, что число ясно различимых зеленых оттенков будет измеряться десятками.
Так же осваивайте красную гамму (тут, правда, без красной краски не обойтись), коричневую и т.д.

Играя в такие игры, ребенок скоро почувствует себя «своим человеком» в удивительном мире цвета, научится предвидеть результаты сложных смешений красок, получать по палитре нужный ему оттенок.

3

Каждый настоящий художник говорит правду о мире, но свою, особую правду. А это значит, что наблюдательность художника — не только пристальное внимание к окружающему миру, но и нечто иное, большее. Это — способность активно, избирательно обращаться с неисчерпаемым многообразием жизненных впечатлений, высматривать в жизни то, что может послужить для выражения определенного художественного замысла, переживания.

Так простая наблюдательность перерастает в художественное воображение, благодаря которому духовное содержание, поначалу невидимое, необразное, «воображается» в произведении художника.

Чтобы приобрести такую силу воображения, надо учиться видеть во всем, что нас окружает, не бесстрастную объективность внешнего мира, а нечто такое, что отвечает человеческим чувствам, соизмеримо с ними, может их вызывать и выражать. И чем раньше мы начнем развивать у ребенка такое восприятие действительности, тем большего успеха можно будет ожидать. Как же приступить к этому?

Начнем с уже знакомой нам ситуации: вы гуляете с ребенком в саду или в парке. Обратите его внимание на группу деревьев и предложите угадать, какое из них самое грустное. А когда он угадает, спросите: почему он так решил, по каким видимым чертам дерева это заметно?

Можно предположить, что грустное дерево будет поникшим, или засохшим, или раньше других потерявшим листву. А может, ребенок обратит внимание на какие-то другие признаки, менее очевидные и даже не вполне убедительные с вашей точки зрения. Не будьте категоричны, не спешите опровергать его мнение. Главное сейчас, чтобы ребенок привык искать в видимых формах предметов и явлений выражение какого-то характера, какого-то настроения.

Подберите с земли груду листьев и постарайтесь узнать, который из них «лист-путешественник». Наверное, этот: самый запыленный... Или вот этот: он так отличается от остальных цветом и контуром, настоящий иноземец! А может, этот, заостренная форма которого наводит на мысль о стремительном движении?

Спросите: какой из двух мячиков, которыми обычно играет малыш, бодрый, веселый по характеру, а какой — ленивый, сонный? Один мячик упругий, блестящий, от пола отлетает со звоном. А другой не совсем круглый, не очень-то тугой, почти не подскакивает...

Девочка рассадила кукол на диване. Пусть расскажет: какая из них лучше всех сумела бы развеселить своих подруг? Почему именно эта? Что забавного в выражении ее лица, в положениях рук и ног, в платьице и бантике, что говорит о веселом, неунывающем характере? А какую из подруг ей труднее всего будет заставить улыбнуться? Почему?

Постоянно обращайте внимание на органическую связь между внутренним состоянием живых существ и его внешним выражением. Предложите ребенку понаблюдать (а потом нарисовать, описать словами, изобразить пластически): как кошка нежится и как готовится к прыжку? Как петух в момент опасности настороженно косит глазом и угрожающе вздымает перья? Какая поза, какие движения характерны для собаки, когда она провинилась и чувствует это?

Так будет постепенно развиваться новое восприятие, а лучше сказать — новое отношение ко всему в жизни. Отношение, необходимое не только в художественно-изобразительном творчестве, но и в литературном, и в актерском, да и в других видах искусства, хотя там необходимость эта, может быть, не так очевидна. Отношение, при котором весь окружающий мир открывается как «выразительное и говорящее бытие» (М.Бахтин), а художественное творчество человека оказывается неотделимым от его нравственной жизни.

Но, кажется, мы опять забегаем вперед: ведь это — вершина и цель художественного развития, и подробно говорить об этом нам предстоит много позже.

А пока наш ребенок (и мы вместе с ним!) учится находить в неисчерпаемом многообразии внешнего мира выразительные средства для воплощения своих замыслов. И может случиться, что эта наука будет даваться ему легче, чем нам: ведь он, наверное, более чуток к тому, что видит, слышит, воспринимает чувствами непосредственно...

Предложим ребенку темы для рисунка или рассказа: «Тревожный закат», «Ветер-озорник», «Внезапный снег», «Печальные сумерки»... Ряд тем может быть без труда продолжен.

Внешне задание напоминает как будто одно из предыдущих: какое из этих деревьев самое грустное? Но разница между ними очень велика: теперь мы гораздо ближе к тому, чем занимается настоящий художник.

Тогда ребенок должен был лишь угадать, какой из намеченного нами круга предметов наиболее соответствует нами же предложенному характеру или настроению. А теперь мы прямо обращаемся к воображению ребенка. Мы как бы предлагаем ему пересмотреть с точки зрения новой задачи уже имеющийся у него опыт наблюдения мира, а также заняться самостоятельными поисками нужного материала в окружающей жизни.

Теперь круг предметов, явлений или событий, подлежащих наблюдению и изображению, столь широк, что свобода индивидуального выбора становится практически безграничной. Зато четко определено то, что называют пафосом будущего произведения,— господствующее настроение, основной эмоциональный тон, от которого и зависит, что именно ребенок будет вспоминать, замечать, выбирать, акцентировать в окружающем его мире предметов, явлений, событий, оттенков, звуков, форм и т.д.
и т.п.

Допустим, ребенок решил сделать рисунок на тему «Тревожный закат». Для этого ему нужно при вашем участии и с вашей помощью специально понаблюдать (и, может быть, не один раз), как солнце, готовое погрузиться в сине-лиловую густую тучу, слепит на прощание золотыми и пурпурными лучами; как загорается, соприкасаясь с солнцем, рваный край этой тучи. Как ведут себя облака: нависают над уходящим солнцем алыми хлопьями или рассекают все огромное небо копьевидными линиями? Как изгибается на фоне заката черный силуэт корявой сосенки; как кричит птица, взлетая с колючей ветки. Как становятся из золотых багровыми стекла многоэтажных домов. А может быть, ребенок обратит внимание на совершенно другие, незамеченные и даже неожиданные для нас особенности закатной поры.

В процессе такого активного, избирательного наблюдения ребенок почувствует (сам или с вашей помощью), что очень многое из того, что его окружает и на чем в равной степени останавливалось обычно его внимание, в данном случае ему просто «не нужно», так как не вписывается в образ тревожного заката, не усиливает его и было бы лишним в рассказе или рисунке.

Но вот тени от птичьих крыльев промчались по траве и цветам, по лицам детей, напряженно смотрящих в сторону солнца — не идет ли мама с вечернего поезда... Это запомнится, это «нужно».

Ребенок заметит, конечно, и то, что не всякий закат можно назвать тревожным. Он бывает и тихим, и величественным, и грозным, и печальным, и таинственным. И в каждом случае «нужными», выразительными окажутся разные детали одного и того же пейзажа, повторяющихся вечерних событий. Но всякий раз переживание общего настроения заката будет связано с конкретными, видимыми особенностями закатного неба, земли, освещаемой последними лучами, с событиями, происходящими вокруг наблюдателя и, конечно, неотделимыми от его собственного внутреннего состояния души.

Эта связь внутреннего и внешнего еще более отчетливо выступает в следующем задании.

Постараемся взглянуть на один и тот же предмет глазами человека, находящегося в разных эмоциональных состояниях. Возьмем, например, яблоко и предложим описать его сначала с точки зрения заболевающего человека, а затем с точки зрения выздоравливающего. Или попробуем взглянуть на одну и ту же горбушку черного хлеба глазами проголодавшегося, только что вернувшегося с холода домой человека, а потом глазами того, кто недавно пообедал, а затем еще пил чай с тортом... Каждый из нас бывал, разумеется, и больным, и выздоравливающим, и сытым, и голодным. Но то, что одно и то же можно видеть по-разному, в зависимости от собственного состояния, выделять в неисчерпаемой реальности предмета различные его стороны, грани, качества, — это будет для ребенка настоящим открытием!

4

Мы ведем работу с ребенком одновременно в двух направлениях: развиваем у него такое отношение к жизни, которое свойственно настоящим художникам, и помогаем ему воплощать это отношение к творческой практике средствами того или иного вида искусства.

Поговорим об этом подробнее на примере цвета. Как наблюдательность художника — не безразличная фиксация всего во внешнем мире, так искусство смешения красок — не бесцельное умение перебирать на палитре всевозможные сочетания тех или иных цветов. Наоборот: оно позволяет художнику получить единственно нужный оттенок.

Но тут возникают вопросы: что это значит — «нужный оттенок»? Для чего он — такой именно — нужен? В чем критерий этой нужности? Может быть, в максимальном сходстве с цветом изображенного предмета? Нет, это не может быть критерием — ведь мы знаем, что цель художника не в том, чтобы скопировать объект, а в том, чтобы выразить посредством изображения определенное идейно-эмоциональное содержание. А все средства и способы изображения, в том числе и цветовое решение, служат для достижения этой цели. Значит, живописцу нужен такой оттенок цвета, такой цветовой образ картины в целом, которые с наибольшей полнотой и силой выражали бы суть художественного замысла, чувство художника, создавали бы необходимую эмоциональную атмосферу произведения. Как же научить ребенка пользоваться цветом подобным образом?

Для этого нужно помочь ему сделать важное открытие: цвет выражает чувство и вызывает чувство. Точнее — обратить сознательное внимание (снова — внимание!) на эту связь цвета и чувства, ведь непосредственный эмоциональный отклик на цветовые впечатления (и часто — очень острый и тонкий) свойствен большинству детей — дошкольников и младших школьников. С возрастом по ряду причин многие теряют чуткость к цвету; если же вовремя закрепить и развить ее с помощью специальных заданий, то это качество — очень ценное для художественного развития — не будет утрачено.

Игра «Два волшебника»

Увеличьте и размножьте через копировальную бумагу силуэт сказочного волшебника. Покажите ребенку и попросите раскрасить рисунок так, как он хочет. Но с учетом одного условия: на рисунке изображен самый добрый, любимый детьми волшебник, и находится он в своем саду.

Не говорите ребенку: «Ты должен с помощью цвета показать его доброту!» — а только расскажите о нем, учитывая возраст и характер вашего ребенка, так, чтобы он почувствовал нежное и благодарное чувство к сказочному другу. Если ребенок еще дошкольник, объясните на всякий случай, где на рисунке небо, где — облако, где — волшебная палочка и т.д. Если ребенок будет спрашивать: «А как покрасить?», «А можно ли так-то или так-то?» — отвечайте: «Покрась как хочешь, если ты считаешь, что это подходит для доброго волшебника».

А на следующем занятии дайте ребенку другой такой же рисунок, но пусть на этот раз он изображает злого колдуна. Поскольку силуэт в двух случаях одинаковый, то показать разницу характеров этих персонажей и своего отношения к ним ребенок может, лишь придав максимальную выразительность цветовому решению.

Вероятно, это удастся не каждому ребенку и не всем в одинаковой мере. Невозможно, конечно, предусмотреть все индивидуальные варианты решений, которые могут встретиться читателям, но скорее всего они будут тяготеть к одному из трех основных типов.

Первый — наиболее художественный: с изменением содержания рисунка, отношения ребенка к тому, что он изображает, совершенно меняется и цветовое решение. Это значит, что ребенок остро чувствует эмоциональную действенность цвета, использует ее для создания выразительного колористического решения; в большинстве случаев он делает это сознательно. Когда вы поставите рядом оба раскрашенных им рисунка, вы увидите как бы два разных мира — настолько отличаются для маленького автора цвета «добра» и «зла».

Только не думайте, что добрый волшебник непременно должен быть ярким, а злой — черным, и не внушайте ребенку этот стереотип. Конечно, во многих случаях ребенок сам так и сделает, но будут встречаться и принципиально иные решения.

Кто-то изобразит доброго волшебника в яркой, насыщенной, т.е. радостной, гамме, а злого сделает блеклым, бесцветным. А другой, возможно, поступит наоборот, и это вовсе не будет его ошибкой. Просто у него другое эмоциональное отношение к цвету, для него блеклые краски вовсе не блеклые, а мягкие, ласковые, спокойные. И яркие для него никакие не радостные, а крикливые, пестрые, хвастливо-роскошные, и носить такие цвета пристало, конечно, злому колдуну. На него долго и смотреть-то больно...

Возможны и совсем другие, многообразные решения, и все они правомерны, если «добро» и «зло» получают разный цветовой наряд.

Но такие работы будут встречаться довольно редко, чаще решение носит половинчатый характер. Менять цветовой облик будут лишь отдельные части изображения, обычно одежда волшебника, атрибуты его власти, т.е. те детали рисунка, которые прямо связаны с сюжетом и которые вы сами оценивали как «добрые» и «злые», когда объясняли задание. А все «нейтральные» элементы рисунка, к событиям сказки вроде бы отношения не имеющие (небо с облаком, земля с цветами), могут выглядеть одинаково в обоих рисунках.

Поставив рисунки рядом, мы увидим уже не два разных мира, а двух разных персонажей, появляющихся на фоне одинаковых или однотипных «декораций». Ясно, что это не художественное обращение с цветом: колорит хорошей картины целиком определяется ее общим настроением независимо от того, имеет ли та или иная деталь отношение к фабуле. Но все же проблески выразительности цветового решения тут очевидны.

Куда удивительнее и интереснее третий тип решения этой задачи, который, правда, в чистом виде нечасто встречается. В этом случае, поставив рядом два рисунка, изображающие доброе и злое царства, мы просто не увидим никакой разницы между ними. Разница, конечно, будет: человек не может дважды сделать абсолютно одно и то же. Иногда формальные отличия могут быть даже заметными: тут — желтый колпак, красный балахон волшебника, голубое облачко на фоне белого неба; там — красный колпак, белое облачко на голубом фоне и т.п. Но ни о каком принципиальном различии цветового образа, выражающего в одном случае отношение ребенка к добру, во втором — к злу, тут и речи нет. Рисунки можно поменять местами, и ничего не изменится... Может быть, просто что-то не получилось в процессе исполнения, а замысел ребенка был другим?

Спросите его (но очень осторожно, не давая понять, что он не справился с заданием): почему он выбрал в каждом случае те или другие цвета? Или, лучше, как он догадался, что первый рисунок надо было раскрасить этими цветами, а второй — теми? Скорее всего вы убедитесь, что автор и в мыслях не имел что-нибудь выражать с помощью цвета. Он просто занимался раскрашиванием, никак не связывая цвета с содержанием.

— Этот надел такую одежду, а тот — такую...
— Мне просто захотелось так покрасить...
— Это было летом, поэтому земля зеленая...

Спросите еще: «Если бы мы не знали, где живет добрый волшебник, а где — злой, могли бы мы догадаться об этом по твоим рисункам?»
Один скажет: «Я бы догадался потому, что это я их рисовал!»
Другой заупрямится: «Да, можно догадаться, это видно» — и придумает что-нибудь непредсказуемое в подтверждение своих слов.
А третий помотает головой: «Нет, не догадались бы...»
Спросите его: «Как ты думаешь, почему так получилось?» Даже после этого вопроса не каждый ребенок осознает, что надо было отметить волшебников «добрыми» и «злыми» цветами. Что это — природная «бесчувственность» к эмоциональному воздействию цвета? Едва ли!

Дорога, «вымощенная» цветным кирпичом

Купите несколько наборов цветной бумаги и нарежьте двенадцать квадратиков, среди которых будут светлые и темные, насыщенные по цвету и мягкие, пастельные, относительно близкие друг к другу и резко контрастирующие.

Разложите перед ребенком эти цветные квадратики и предложите угадать: какой «характер», какое «настроение» у этих цветов? Есть ли среди них «добрые» и «злые»? «Веселые»? «Сердитые»? «Печальные»? Вы тотчас увидите, что ваш ребенок выбирает квадратики далеко не случайно: у него есть какое-то представление о связи цвета и настроения, чувства.

Обозначьте на листе бумаги расходящимися линиями развилку трех дорог и расскажите ребенку условия игры:

«К этой развилке сейчас подъедет богатырь и будет выбирать дальнейший путь. А мы с тобой знаем, что если он поедет по одной из дорог, то ему будет грозить гибель; по другой — опасные приключения, исход которых неизвестен; по третьей — победа и исполнение желаний.

Конечно, он сам будет решать, куда ехать, и, может быть, выберет самый трудный путь, но наше дело — предупредить его. Давай сделаем для него дорожные знаки из наших цветных квадратиков. Какие из них выбрать, чтобы богатырь, глядя на них, мог догадаться, что его ожидает на каждой из трех дорог?»

Ребенок примется за дело, и вы увидите, что он выбирает в трех случаях явно разные по «характеру» цвета. Другое дело — как он будет объяснять свой выбор: не всякий ребенок сам поймет, что руководствуется эмоциональным воздействием цвета. Возможно также, что не каждый, кто возьмет на себя роль богатыря, безошибочно отгадает по этим знакам свою судьбу. Но все же различие самих знаков будет определенное и неслучайное. Предложите ребенку расставить знаки несколько раз, пользуясь разными наборами цветных квадратиков.

Игра «Цветные паруса»

Вы с ребенком плывете на паруснике, а разноцветные квадраты — это ваши паруса. Поднимая те или другие из них (по два-три одновременно), вы можете передать какую-нибудь весть находящимся на берегу. По сочетанию парусов они должны понять, везете ли вы радостные, тревожные или огорчительные новости. Пускай ребенок попытается придумать для каждого из этих случаев подходящую комбинацию парусов.

Пускай поднимет такие паруса, которые отпугнут неприятельский корабль, возомнивший, что вы можете стать его легкой добычей. Или наоборот — даст понять испуганным рыбакам, что на вашем корабле плывут мирные и доброжелательные люди, которых не надо бояться.

Во всех случаях вы будете убеждаться: цвет не безразличен для ребенка, он чувствует его эмоциональное воздействие, пользуется им как выразительным средством. Что же в таком случае мешало ему при выполнении задания более сложного, более близкого к реальной изобразительной деятельности, т.е. при раскрашивании двух рисунков, о котором мы рассказывали выше? Почему там цвет не стал для ребенка средством выражения содержания?

5

...Кеша задумался: как раскрасить рисунки, изображающие двух волшебников и их сады? Чувствуется, что его одолевают противоречивые мысли. Наконец раздается полувопрос-полуутверждение: «Трава ведь всегда зеленая...» Кеша явно ждет подтверждения, которое избавит его от мучений выбора и от ответственности за него.

Отвечаем: «Это сказка. Ты можешь сделать траву и зеленой, и любого другого цвета — какой считаешь подходящим».

Кеша говорит, как грезит: «В волшебных садах бывает и красная, и черная...» Ясно, что именно такими мальчик хотел бы видеть доброе и злое царства. Но... в свои шесть лет он слишком точно знает, что трава всегда бывает зеленая. И вот, со вздохом взяв первый попавшийся зеленый мелок, он прилежно красит два одинаковых сада.

— Узнали бы мы по твоим рисункам, где живет добрый волшебник, а где — злой?

Молчит...

Понятно, что не дает многим детям применять цвет как выразительное средство, — это известные нам цветовые стереотипы. Мы уже знаем, что они мешают точно видеть неповторимый цветовой облик предметов и явлений, а теперь убеждаемся, что они же стоят на пути воплощения в цветовом решении рисунка замыслов, настроений, оценки изображаемых персонажей. Какие же задания (кроме пристального наблюдения и сравнения цветов предметов, о чем уже говорилось раньше) могут освободить ребенка из-под ига этих стереотипов?

Игра «Два ковра»

На рисунке изображен ковер. Он может принадлежать двум уже знакомым ребенку волшебникам. Ковер доброго волшебника способен развеселить, вылечить, успокоить, сделать добрее каждого, кто ступит на него. А вот второй ковер... Кто на него заберется, тотчас мрачнеет, начинает капризничать, скучать, плакать, чихать и кашлять.

Пускай ребенок раскрасит эти два ковра. (Можно для облегчения дела и складывать их, как из лоскутков, из цветных квадратов, которые мы применяли в играх, при условии, что набор их достаточно велик и качество цвета удовлетворительно.)

Чем это задание отличается от задания по раскрашиванию рисунков, о котором было рассказано выше? Там изображались люди, предметы, природа. А ведь большинство детей уже знают, что небо всегда синее, а борода у старика белая; что траву надо красить зеленым, а не то получишь замечание или даже двойку. Им трудно переступить через эти запреты и указания и выбирать цветовое решение в зависимости от содержания данного, конкретного рисунка, руководствуясь своим отношением к тому, что изображается.

Ковры — другое дело. Тут ведь нет никаких изображений, а значит, запреты не сковывают автора, и его собственное отношение к этим коврам и к их владельцам беспрепятственно и притом осознанно направляет выбор цветов.

Это сразу скажется на результатах: почти во всех случаях цветовой облик двух ковров будет явно различным, зрители не смогут их перепутать.

Спросите ребенка, как он выбирал цвета для ковров. Скорее всего увидите, что автор действовал сознательно. Руководствовался чувством, которое тот или иной цвет вызывает, соотносил его с общим настроением, которое хотел выразить в рисунке. Нужно поддержать, одобрить такой подход к цвету. Пусть ребенок поймет, что так и надо действовать: пусть ему даже покажется, что это он помог вам сделать удивительное открытие: оказывается, цвет нельзя брать наудачу, какой попало, он должен быть подходящим для того, что мы изображаем, по характеру, по настроению, иначе зрители не поймут наш замысел.

Придумайте сами ряд аналогичных заданий. Пусть ребенок раскрасит, например, щиты, которые принадлежат знакомым ему героям: великодушному Руслану и храброму, но мрачному и завистливому Рогдаю. Или занавески, подходящие для комнаты, где спят маленькие дети, и для зала, предназначенного для веселых, шумных праздников.

Интересно, в какие цвета ребенок покрасил бы стены Музея боевой славы? А стены читального зала библиотеки? И в музее, и в библиотеке тихо и люди думают о чем-то важном, но все же настроение в двух случаях будет разное. Как выразить это с помощью цвета?

Какого цвета будут стекла в окне замка, где живет суровый рыцарь? А если хозяин — гостеприимный весельчак? А если в замке спит заколдованная красавица?

Предложите ребенку раскрасить изображения сказочных птиц, одна из которых принадлежит доброму волшебнику и помогает ему во всех его добрых делах, а другая — пособница злого, и характер у нее такой же, как у ее хозяина...

Скорее всего вы убедитесь, что ребенок начинает стремиться к эмоциональной выразительности цветового образа, а не старается припомнить, какого цвета «бывает» птица или небо, земля или облако.

Игра «Цвет и настроение»

Следующее задание связано со смешением красок. Только на этот раз мы займемся уже не игрой в цветовые смеси, а эмоциональными характеристиками рождающихся на палитре цветов.

Выложите на белую тарелку или на лист плотной бумаги краски из гуашевого набора: с одной стороны два-три ярких цвета, с другой — два-три темных и глухих, отдельно от них — черную и белую краски.

Смешивая цвета в разных сочетаниях, наблюдайте и обсуждайте, как меняются при этом их «характер», их «настроение».

Вот золотисто-желтый цвет, вливаясь в спокойный зеленый, все более наполняет его весельем. А яркие, радостные цвета — красный, синий — при добавлении белил становятся более... печальными? А может быть, ласковыми? Или тихими, мирными?

Соединение с черным делает цвет... мрачнее? Или строже? Таинственнее?

Какой цвет (или цвета) надо добавить к синему, чтобы он стал более тревожным? Как «успокоить» слишком бурное веселье красного, желтого, оранжевого?

Только не забывайте, что в эмоциональной оценке цвета многое зависит от индивидуальности воспринимающего, поэтому жесткое навязывание «правильных» (т.е. совпадающих с нашими ожиданиями) решений тут совершенно недопустимо. Иначе мы только впечатаем в сознание ребенка новую разновидность цветовых стереотипов. Добиваться нужно лишь того, чтобы ребенок осознал и принял сам принцип связи цвета и настроения, характера, чувства. Чтобы изменения цвета он рассматривал в плане не только, так сказать, оптическом, но и эмоциональном. Чтобы мир цвета слился с миром его чувств. Тогда ребенок ощутит и поймет, что в цвете можно выразить переживание, настроение, свою оценку того, что изображаешь.

Поймет, что многообразие оттенков — это многообразие настроений и чувств, ими выраженных. Поймет также, что вовсе не обязательно доброму волшебнику гулять в красном саду, а злому — в черном; можно и в пределах зеленой гаммы создать два изображения, совершенно различные по своему эмоциональному воздействию.

Попробуйте после всего этого повторить задание по раскрашиванию парных рисунков. Используйте прежний рисунок, на котором изображен волшебник. В первом случае — добрый, во втором — злой. На рисунке может появиться уже не сказочный персонаж, а обыкновенный мальчик, который тоже может быть хорошим и плохим. Или — что еще труднее и, пожалуй, интереснее — веселым и грустным, например, возвращающимся домой после выигранного матча и после проигранного.

Когда ребенок закончит работу, поставьте рисунки рядом с теми, которые он раскрашивал в начале занятий и о которых, может быть, уже забыл. Вы убедитесь, как далеко он ушел по пути овладения выразительностью цветового решения.

Теперь он сам безошибочно укажет причину той давней неудачи; может быть, даже снисходительно посмеется над собой прежним, не понимавшим выразительного значения цвета.

Заметим, что предложенные задания принципиально отличаются от привычных рисунков для раскрашивания, о которых мы критически отзывались выше. Те рисунки вырабатывают лишь простейшие навыки работы с цветом, а заодно прилипчивые цветовые стереотипы (небо — синее, цыпленок — желтый).

Мы же стараемся создать условия для того, чтобы ребенок осознал выразительную силу цвета и научился пользоваться ею в соответствии с собственной индивидуальностью.

Правда, эти задания имеют все-таки одну особенность, не свойственную настоящей художественной деятельности: выразительные возможности ограничиваются единственным элементом изображения — цветом, а прочие (композиция, силуэт и др.) стандартизированы. И многие дети намеренно или невольно будут нарушать эти ограничения, изменяя контуры, нанося узоры на одежду, добавляя детали.

Дадим ребенку задание, позволяющее делать все это «на законном основании». Напомним ему одну из любимых сказок — «Оле-Лукойе» X.К. Андерсена. Два зонтика было у этого повелителя детских снов. Один он раскрывал над постелью хороших, добрых детей, а другой... Пусть ребенок представит себе и изобразит эти два зонтика. Тут в его распоряжении, кроме цвета, множество других выразительных средств: форма зонта, узоры, фантастические сцены, лица, которые могут быть изображены на зонтике; или, напротив, отсутствие всяких украшений и т.п.

Но вернемся к заданиям, связанным именно с цветовым решением. Дайте ребенку для работы ограниченный цветовой набор, например, три яркие краски и белила (в другой раз — три темные и белила, в третий — три-четыре заранее смешанных, мягких тона, полученные путем добавления белил к другим цветам). Задание: всмотреться внимательно в полученные цвета и, предвидя уже возможные их сочетания, решить, что можно изобразить с их помощью: детский праздник или разрушенный войной город, унылый дождливый день или грозу, событие из веселой или из страшной сказки, богатыря, фею, чудовище и т.д.

Пускай ребенок объяснит, почему он считает ту или иную из предлагаемых вами тем подходящей (или не подходящей) для данного набора цветов. Потом пускай осуществит один из этих замыслов, а вы обсудите с ним получившуюся работу с точки зрения цветовой выразительности, соответствия цвета настроению.

И еще одно задание, предназначенное для детей постарше и довольно близкое к тому, что делает в своей творческой практике взрослый художник. Пускай ваш ребенок изобразит несколько пейзажей, господствующее настроение которых сам определит заранее: мрачный, спокойный, веселый, таинственный... И пусть сосредоточится при этом на выразительности колорита. Пользуясь приобретенным раньше опытом смешения цветов, он выберет заранее четыре-пять красок, которые понадобятся ему для создания нужного настроения в том или ином пейзаже. И пусть во время работы не нарушает (без крайней необходимости!) поставленное себе ограничение.

Выполняя это задание, ребенок основное внимание уделит работе с цветом. Но — осознанно или нет — он непременно воспользуется и своим опытом наблюдения действительности, отбора разнообразных впечатлений, соответствующих определенному настроению.

Получившиеся пейзажи надо будет оценить с точки зрения соответствия выбранной теме. Эту оценку можно провести в игровой форме. Перед началом работы напишите на отдельных бумажках слова, характеризующие, по мнению автора, эмоциональную атмосферу его будущего пейзажа. А потом, выставив законченные пейзажи в ряд, предложите детям или взрослым, не посвященным в тайну, угадать, какое слово к какой картинке относится. Какая из них веселая, какая — таинственная и т.д.

В случае, если зрители ошибутся, т.е. неверно поймут замысел автора, обсудите, в чем причина ошибки. Пусть художник пояснит свое решение и выслушает критика. Возможно, он убедится, что недостаточно последовательно и сильно выразил свой замысел. А может быть, зритель (в том числе и взрослый) был недостаточно внимателен?

Присматриваясь по ходу занятий к тому, как работает ваш ребенок, вы заметите, что он становится гораздо внимательнее и требовательнее к цвету. Он все чаще занимается поисками нужного мелка, по собственной инициативе составляет цвет путем смешения, не удовлетворяясь готовым, но не совсем отвечающим его замыслу.

Воздействие перечисленных заданий скажется не только в практической изобразительной деятельности ребенка. Познавая и овладевая выразительными возможностями цвета на своей палитре, ребенок будет по-другому воспринимать цвет и в самой действительности. Хотя мы и отделяем друг от друга те задания, которые связаны с наблюдением жизни, и те, которые требуют овладения средствами искусства, мы должны все время помнить об их взаимодействии и единстве. Мы направляем внимание ребенка на выразительность цвета в окружающей жизни — и это требует овладения выразительными возможностями красок, ведь иначе маленький художник не сможет показать в рисунке то, что пережил в жизни. А внимательная, заинтересованная работа с цветом на палитре, в свою очередь, обостряет восприимчивость к цвету реальных предметов и явлений. Осознать выразительные возможности «языка» цвета (а тем более овладеть ими) легче на палитре: ведь там ребенок имеет дело с цветом как таковым, «один на один», тогда как в жизни цвет — лишь одна из бесчисленных характеристик предметов и явлений. Зато, осознав в поисках выразительных цветовых решений эмоциональную действенность цвета, ребенок будет гораздо тоньше и глубже воспринимать могучее психологическое воздействие цветовых сочетаний в жизни, в природе. Со временем это может даже стать одним из источников художественных замыслов.

Мы описали задания, выполняя которые ребенок учится видеть в цвете, как говорил А.Матисс, «не средство внешнего описания, а средство душевного выражения». Иначе говоря, учится обращаться с цветом как с элементом художественного языка. Но это вовсе не значит, что только цвет требует такого обращения! Напротив, такую же роль должны выполнять все изобразительные средства. Например, линия.

Пускай ребенок возьмет мягкий карандаш, цветной мелок, тонкую кисть или перо и поучится проводить разные линии. Но не просто толстые и тонкие, прямые и волнистые, а ласковые, колючие, энергичные, ленивые, т.е. имеющие какую-то эмоционально-оценочную характеристику. А потом, когда он будет рисовать детей и животных, битвы и праздники, космонавтов и волшебников, пускай следит, чтобы линия, рождающаяся под его рукой, всегда соответствовала характеру персонажа, выражала отношение автора к изображаемому событию.

Рисунки Владимира Семеренко

Раздаточный материал

Рисунок к игре «Трудная дорога»

Рисунок к игре «Трудная дорога»

Рисунок к игре «Трудная дорога» (сложный

Рисунок к игре «Трудная дорога» (сложный вариант)

Рисунок к игре «Хоккеисты»

Рисунок к игре «Хоккеисты»

Рисунок к игре «Вдоль по речке»

Рисунок к игре «Вдоль по речке»

Рисунок к игре «Молния»

Рисунок к игре «Молния»

Рисунок к игре «Молния» (сложный вариант)

Рисунок к игре «Молния» (сложный вариант)

Рисунок к игре «Чудовище на острове»

Рисунок к игре «Чудовище на острове»

Рисунок к игре «Два волшебника»

Рисунок к игре «Два волшебника»

Рисунок к игре «Два ковра»

Рисунок к игре «Два ковра»

Рисунок к игре «Два ковра»

Рисунок к игре «Два ковра»

Рисунок к игре «Цвет и настроение»

Рисунок к игре «Цвет и настроение»

Не забыть мне ярких снов карусельных,
Где я кисточкой была акварельной.
Пальцы торс мой обхватили. Взлетаю!
То к воде, то к краскам я припадаю,
То палитры, то бумаги касаюсь,
То плыву, то на месте вращаюсь,
Пробегу, замру на миг — снова пляска.
Головой вверх и вниз с новой краской.
А Художник мною цвет так и плавит,
Где поярче, где водою разбавит…

Голова моя с косою шелковой
Побывала в дальней роще дубовой.
Из-за туч лучами солнца играла,
Была тенью, гладью речки блистала…

Вдруг очнулась. За окном — дождик.
И исчез в ночи уставший Художник.
Только помню тех полетов виденье,
Когда я была само вдохновенье.

Лилия БЕРЕЖНЕНКО,
педагог детского сада № 36 «Звоночек»,
г. Чайковский

Рисунки авторов

 

Рейтинг@Mail.ru