К истории детского
сада
Воспитательные учреждения для
маленьких детей в дошкольном возрасте,
основанные Фребелем в начале текущего столетия
под названием детских садов, получили в
настоящее время широкое распространение в
Западной Европе и в Америке. У нас в России
детские сады не привились. В столицах едва
две-три сотни детей посещают детские сады, а в
провинции они почти совсем отсутствуют. Кроме
того, у нас последний, в большинстве случаев, стал
не местом воспитания и свободного развития
детей, которым учиться еще рано, а местом, где в
облегченном виде преподаются предметы школьного
обучения: чтение, письмо, счет и иностранный язык.
Это совершенно искажает мысль, положенную в
основу детского сада его основателем Фребелем.
Но и в таком виде, а может быть, именно потому, что
идея отброшена, детские сады не процветают.
Интересно узнать, обнаруживается ли в этом
обстоятельстве наше самостоятельное воззрение
на воспитание детей, несогласное с принципами,
положенными в основу детского сада, или же мы еще
не усвоили себе его идеи? Другими словами,
интересно узнать, впереди педагогических идей мы
стоим или позади. Но предварительно нам кажется
нелишним напомнить читателям, что такое
фребелевский детский сад.
У нас с сочинениями Фребеля знакома
лишь небольшая часть публики, занимающаяся
специально педагогикой. Русского перевода его
сочинений нет, да едва ли полный перевод их помог
бы распространению его идей среди нашей читающей
публики. Трудно преодолевается его
символическая метафизика, как, например, его
трактаты о противоположностях и единстве, о
таинственной связи, существующей между мячиком и
законами Вселенной, о тройственности в
симметрических формах; такое смешение
метафизики и натурфилософии делает чтение
неинтересным в общепринятом смысле. И это очень
жаль. Потому что в книге Фребеля «О воспитании
человека» под схоластической оболочкой
скрывается драгоценное ядро, полное жизненности
и знания — а именно, глубокое понимание Фребелем
детской натуры, основанное на наблюдении и
согретое искреннею любовью к детям.
Из этого чистого источника, т.е.
наблюдения и любви, вытекают главные принципы
его системы.
Перечислим их вкратце:
1. Для маленького ребенка жизнь
заключается в игре.
Мы все теперь знаем, что в свои игры
ребенок вкладывает всю прирожденную активность.
В играх подражательных он проявляет свою
изумительную способность наблюдать окружающее;
в играх фантастических он проявляет не одну
только фантазию, но и переживание древнего
языческого мировоззрения, старинных обычаев,
войн — словом, давно минувшую эпоху первобытного
человечества, наконец, в играх творческих он
обнаруживает вечно созидающий человеческий
гений. Подчиняясь этой враждебной потребности
создавать, ребенок строит, режет, стругает,
рисует, лепит, красит, клеит — словом,
видоизменяет попавший ему в руки материал. В этих
своих творческих делах он не знает пресыщения.
Ежедневно в течение восьми и более лет дитя
принимается с одинаковым удовольствием за это
созидание, которое в последующем возрасте
переходит непосредственно в художественную
потребность.
2. Детям врожденно чувство
общественности.
Начиная с четырех лет и даже раньше
дети стремятся играть вместе. Это врожденное
стремление детей хорошо известно родителям и
воспитателям. Биология объясняет нам, что
человек издревле жил обществом, а не в одиночку, и
потому чувство общественности должно быть
прочно унаследовано потомством.
На этих двух коренных свойствах, на свойстве
детей играть, и играть в обществе других
детей, свойствах, присущих всем племенам
человечества, основаны учение Фребеля и его
детские сады, где дитя играет в обществе. Игры
подражательные и фантастические называются в
детских садах подвижными играми; игры
созидательные называются работами детского
сада, как: строение, вырезание, наклеивание, лепка
и т.п.
Интересно, что Фребель первый ввел все эти игры и
работы в детский сад, что доказывает, как верно он
присмотрелся к времяпрепровождению первого
детского возраста. Он перенес в детский сад все,
что маленькие дети делали в детской, в саду, на
улице, что передавалось им из рода в род от
старших братьев и сестер, от бабушек и нянь. Эта
сторона деятельности Фребеля вполне жизненна, а
не придумана, недаром он провел 20 лет в
педагогической практике, раньше, чем в 1837 году,
открыл свой первый детский сад.
3. Фребель подметил пристрастие
маленьких детей к рассказам, а также их
любовь к животным.
Вот происхождение рассказов детского
сада, в основе которых лежит событие, знакомящее
с характером животного. Фребель не вводил в свои
рассказы сказочного элемента: великаны и черти,
колдуны и ведьмы отсутствуют; эти сказки он
предоставил семье; но у него животные любят своих
детенышей, они храбры или трусливы, благородны
или коварны, совершенно как это наблюдается в
самой жизни.
4. Фребель заметил любовь детей к пению
и цветам. Он дал им песни и сад с грядками
цветов, за которыми они сами ухаживают.
5. Фребель горячо любил детей, верил в
их непорочность и наказание не вводил в
детский сад.
Итак, материал для занятия детей был
Фребелем найден. Но надо было еще знать, как
им пользоваться, какой метод приложить к делу.
Фребель ввел сознательный, наглядный метод,
основываясь на том наблюдении, что чем нежнее
возраст ребенка, тем менее в состоянии он
постигнуть отвлеченное, а все его органы чувств
просят конкретных впечатлений.
Важная заслуга Фребеля заключается в
том, что он вложил эту теоретическую истину в
практическое дело, в котором всякий другой метод
был бы губителен. Теперь нам кажется, что никакой
особенной заслуги в этом не было, потому что
разве возможно с крошечными детьми действовать
иначе, ненаглядно? Оказывается, что было
возможно. И Фребелю пришлось бороться за свое
нововведение, за наглядность и за другие
принципы своей системы. В его время в Германии
существовали школы для маленьких детей
(Kleinkinderschulen), где крошечные дети целыми часами
вязали чулки, учили наизусть катехизис и
проводили время в мертвенном молчании.
Фребелевские детские сады были светлым, веселым
лучом в этом мрачном детском царстве, но до того
резко встали в разрез с прежними учреждениями,
что навлекли на себя немилость духовенства, а
затем и правительства. Вследствие этого в
Пруссии детские сады были запрещены от
1851—1860 гг. За этот промежуток времени детские
сады существовали в Пруссии неофициально,
скрываясь в семейных кружках, среди учеников и
почитателей Фребеля.
Вот и вся несложная практическая
программа фребелевских садов: игра и работа
детей дошкольного возраста в обществе
сверстников под надзором образованной
воспитательницы. Последняя заведует материалом
для работ, направляет игры детей, не дает в обиду
одного другому, рассказывает, поет с детьми,
приучает их к порядку и опрятности, работает с
ними в саду и никогда не наказывает. Интересно
отметить, что как ни грубо обращение с детьми во
многих немецких школах, но в детских садах царило
всегда к ним гуманное отношение. (...)
Внешним образом фребелевский детский
сад основан по образцу большой семьи, где дети —
братья и сестры, а воспитательница — ласковая,
всезнающая, всегда готовая помочь мать.
Таким образом, фребелевский детский
сад является дополнением семейного воспитания в
тех случаях, когда в семье не имеется других
подходящих по возрасту детей, когда мать не имеет
достаточно времени или знания, чтобы руководить
занятиями маленьких детей, когда в семье не
имеется свободного для игры помещения, или когда
житейские условия требуют домашней тишины,
которая сильно стесняет ребенка. После
нескольких часов пребывания ребенка в детском
саду, этой первой детской мастерской, ребенок
остальную часть дня проводит в семье, среди своих
домашних игрушек.
Несмотря на справедливость основных
принципов системы Фребеля, детские сады имели
многочисленных противников на Западе и теперь
еще имеют таковых у нас, в России.
Упреки, которые делаются детским
садам, отчасти справедливы, по крайней мере на
наш взгляд. Постараемся выделить их из массы
неосновательных обвинений.
Кроме идеи, материала и наглядного
метода в занятиях, Фребель дал еще распорядок
пользования материалом детского сада, т.е.
технику работ. Дети плетут, вырезают, строят и
т.д., но не просто плетут и вырезают, а в известном
порядке, а именно: от простого к сложному (что,
конечно, разумно и способствует нарастанию
детских сил), и с известной символической
последовательностью (что уже вовсе не
соответствует детской природе). Для Фребеля,
мистически настроенного, эта последовательность
полна значения, но в применении она тяжела,
стесняет самодеятельность детей, о которой сам
Фребель хлопотал, и наводит тоску на детей и на
садовниц.
В настоящее время только фанатичные
последователи Фребеля строго придерживаются его
системы работ. Об этом свидетельствуют работы
детских садов на выставках, где преобладают не
мистически-математические формы, а жизненные,
например, коробочки, кукольная мебель, домики и
т.д. И это изменение, на наш взгляд, не изменяет
сущности принципов детского сада.
Крайняя преданность Фребеля
наглядному методу составляет также обоюдоострый
меч для детского сада. Ребенку показывают и
называют, называют и показывают, все «доводят до
сознания», забывая, что дитя часто любит работать
молча. В этом — причина песенок с символическим
значением, которые навлекали насмешку на детские
сады. Но нелепую песню можно отбросить, что уже
сделано многими западными детскими садами, а
идея остается. Сам Фребель мастерски владел
умением вести детский кружок. Его ученики и
ученицы рассказывают, что он неподражаемо играл,
заражал детей весельем и серьезностью, смотря по
обстоятельствам.
Врачи указывают на то, что детские сады
наносят вред детям, физический и психический.
Детский возраст подвержен эпидемическим
болезням, а детские сады, по мнению врачей, служат
рассадниками этих болезней. Далее, зрению вредят
некоторые мелкие работы детского сада, а голосу
— громкое пение в связи с усиленными телесными
движениями. Далее, в детском саду слишком много
заботятся об умственном развитии детей, и они,
вследствие этого, делаются нервными. Все эти
указания имеют весьма серьезное значение.
Этим летом я имела случай
посетить венские детские сады. «У нас, —
рассказывали мне венские детские садовницы, —
давно уже не слышно об эпидемиях.
Правительственные распоряжения*
обязывают родителей не посылать ребенка в
детский сад, если в доме имеется заразный
больной. При детских садах имеется врач, который
безвозмездно навещает больных детей, решает,
когда они могут явиться в школу и когда их вещи
требуют дезинфекции.
Детские сады в Вене объявили
положительную войну школьной пыли, как заразному
началу, вредящему глазам и дыхательным органам.
Дети работают в одной комнате и обязательно
играют в другой. Стены помещений покрыты
масляной краской. Два раза в день полы и мебель
обтираются сырой тряпкой при открытых окнах:
стены моются два раза в месяц. Летом и на
Рождество грифельные доски, кубики и другие
игрушки тщательно дезинфицируются самими
воспитательницами. Летом для игры в саду
выбирается место не слишком жаркое, не слишком
тенистое; после бега воспитательница охраняет
детей от холодного питья. Каждый ребенок пьет из
собственной, лежащей в его корзине, кружки. Едва
ли дома каждый ребенок пользуется такой
внимательностью.
Далее, распоряжением австрийского
педагогического совета в детских садах
запрещены занятия: выкалывание и вышивание,
признанные слишком утомительными для зрения, а
также пение во время бега. Сидячая работа
сменяется подвижной игрой, последняя —
рассказом, и 5 часов пребывания в детском саду с
перерывом обеденного времени проходит незаметно
для детей.
Вообще венские детские сады
производят симпатичное впечатление: детские
садовницы просто и ласково обращаются с детьми,
помещения светлые, дети веселые. Но в корне
ничего не тронуто: детские сады остались
воспитательными, а не учебными заведениями.
В Вене существует семинария для
образования детских садовниц и ежемесячный
специальный орган под названием «Детский сад». В
Вене 1500 детей посещают народные детские сады, с
платою от 10—20 коп. в месяц, а бедные
безвозмездно. Город расходовал на них в текущем
году 40 000 флор.; остальные издержки покрываются
членскими взносами Венского Фребелевского
Общества (550 членов), а также выручкой с
благотворительных концертов и т.д.
В Пруссии детские сады крепче
придерживаются системы Фребеля, но зато
благодаря ревностной деятельности его
последователей они получили широкое
распространение. Так, в Берлине два специальные
общества заняты этим делом. Берлинское
Фребелевское Общество основало 46 народных
детских садов, посещаемых 3100 детьми.
Песталоцци-фребелевское Общество основало 13
детских садов с 1500 детьми.
Следовательно, 4,5 тыс. детей в одном
Берлине пользуются почти даровым посещением
детских садов. Каждый народный детский сад имеет
двух воспитательниц и одну прислугу, двух
рабочих комнаты и один зал, сад или двор. В каждом
из детских садов от 80 до 100 детей. Во многих
детских садах имеется кухня, где детям готовят
обед: многие из детей остаются в детском саду до
вечера, так как родители их принуждены уходить на
целый день из дому. После окончания общих занятий
эти дети свободно играют во что угодно под
надзором одной воспитательницы. Пользуясь
возможностью оставлять детей в детском саду и
вечером, берлинские рабочие, находящиеся в
отлучке целый день, просили детские сады
принимать школьных детей после
3 часов. Таким образом, составилась группа детей,
нуждающихся в занятии. Для них были придуманы
гимнастические занятия, игры в мяч на дворах
детских садов, а когда число детей быстро
возросло, игры начали устраивать в поле или на
площадях. Теперь стали повсеместно устраивать
специальные площадки для игр юношества, но
справедливость требует отметить, что
первоначальный толчок был дан играми детского
сада.
Берлинские народные детские сады
устраивают елки с подарками теплых вещей, а также
летние колонии для болезненных детей. Все это
вместе взятое, без сомнения, составляет большое
благо для детей рабочего класса. Для
состоятельного класса в Берлине имеются 3
частных детских сада с платою от 3—5 руб. в
месяц и от 20—30 детей в каждом. Кроме того, имеются
семейные детские сады, в которых собирается
ограниченное число детей самих учредителей.
Чтобы удовлетворить громадной потребности в
детских садовницах, в Берлине имеется 7
семинарий. Оттуда же выходят помощницы садовниц
и даже няни. Вышесказанного достаточно, чтобы
показать, какое широкое применение получили
детские сады в Германии.
Везде инициаторами этого симпатичного
дела служат женщины обеспеченного класса, и
главным образом, учредительницы фребелевских
обществ. Эти общества распространяют свою
деятельность далеко за пределы больших городов,
рассылают дет. садовниц в маленькие города для
открытия частных детских садов, за открытием
которых вскоре следуют таковые же народные.
Продолжение следует
Аделаида СИМОНОВИЧ,
по материалам журнала «Вестник воспитания», 1896
г.
* Австрийские детские сады с
1872 г. сделались государственными учреждениями
и поставлены под надзор сведущих лиц: врачей,
инспекторов и др.
|