Продолжение. Начало см.
в № 10, 13, 19, 21, 22, 23, 24/2004
Записки воспитательницы
20.XI. Пришла сегодня на первую смену,
как всегда, в половине восьмого: Сережа уже сидит
в раздевалке. Он часто первый приходит с папой.
Сережа — мальчик в меру упитанный и чрезвычайно
симпатичный: весь такой розовенький, как
молочный поросенок; глазки маленькие, веселые;
носик кнопкой; ротик тоже маленький и всегда
улыбается, волосики светленькие — ужасный
симпатяга! У Сережи всегда хорошее настроение,
никогда он ни с кем не ссорится, никогда никуда не
торопится, всегда всем доволен.
Меня он обожает и даже обещал на мне жениться:
как-то он забрался ко мне на колени и говорит по
секрету, на ухо, но очень громким голосом:
— Елена Михална, а я хочу на вас жениться!
Это он не согласия у меня спрашивал, а просто
сообщил. Правда, у него тут же обнаружилась
соперница, Маша, которая это услышала и сразу же
завопила: «Нет, это я женюсь на Елене Михалне!!»
Конкуренция, одним словом.
Ну так вот: сидит Сережа на скамеечке и не
раздевается, а занимается очень интересным
делом: задрав голову, смотрит на лампу под
потолком, потом изо всех сил зажмуривается и,
довольно улыбаясь, говорит (сам себе):
— Перегорела!
Потом опять открыл глаза, посмотрел — лампа
горит! — снова зажмурился и говорит еще более
довольным голосом:
— Опять перегорела!
Он думает, что если он не видит лампу, значит, она
и не горит — «перегорела», и очень этим доволен,
потому что чувствует себя полновластным
хозяином лампы: захочет, может ее «потушить», не
вставая с места и ровно ничего не делая, просто
зажмурившись, — а захочет, опять «зажжет». Вот он
какой могущественный!
Потом пришли Никита, Максим и Герман, зашли в
группу, стоят, разговаривают. Никита пытается им
рассказать какой-то фильм, по-видимому, боевик:
— Он как пульнет в того, тот прямо аж на части
развалился!.. Слушай, слушай, Макса! Послушай! — и
дергает его за руку.
Но «Макса» не слушает, а тоже пытается ему что-то
свое рассказать. Очень похоже на заседание
Государственной Думы.
Видимо, слушатели нужны пятилетнему ребенку для
того, чтобы они его слушали, его оценили, им
восхитились: он хочет быть в центре внимания, в
виде такого Солнца, а остальные чтоб вокруг него
«вращались».
Беда в том, что эти слушатели тоже пятилетние,
поэтому каждому из них хочется того же самого. В
результате никто никого не хочет слушать, а
каждый жаждет сам «выступать».
Потом пришел еще Илья, и они все стали строить
башню: вернее, достраивать то, что осталось с
вечера, — а она уже и так была чуть не в мой рост.
Они просят:
— Елена Михална, помогите нам!
Ну, я помогла: получилась башня чуть не до
потолка, но все это шатается, вот-вот свалится им
на головы. А они страшно довольны! Построили
самую высокую башню!
И чуть кто придет, они тут же бегут в раздевалку и
тащат смотреть — пришедший ужасается и
восхищается, а «строители» взахлеб хвастаются:
— Смотри, как мы построили!
А вот это уже похоже на наше правительство:
пятилетку в три года (или удвоение ВВП — то же
самое) и пр. — жажда выдающихся достижений: чтоб
было чем хвастать.
Может, у нас в правительстве и в Думе пятилетние
дети сидят? Но тогда им нужны воспитатели и
нянечки, а то они без призору такого
«понастроят»! Тем более они не башни из кубиков
строят, а кое-что посерьезней.
21.XI. Оказывается, у Владика есть
маленький брат — Гриша. Ему три годика. Вчера мы
его встретили на прогулке, Владик побежал к
брату, гладит его по головке и приговаривает:
— Грии-ша! Грии-ша!
Все собрались вокруг и радостно так смотрят.
Вообще мои дети — странно сказать! — обожают
маленьких детей! Вот, ей-богу, не вру. Видимо, им
нравится роль Старших, Взрослых — и им ее остро
не хватает. Ведь целый же день приходится
общаться с теми, кто умнее их, старше, кто над ними
властен.
И вот я думаю: почему у нас в детских садах нет
разновозрастных групп? Ведь это была бы как будто
семья: есть старшие дети, есть младшие — старшие
о младших заботятся. Это и в воспитательном
смысле здорово, и для нас, взрослых, было бы
интереснее; наконец, старшие дети нам бы здорово
помогали.
Видно, тем чиновникам, которые все эти вопросы
решают, так легче: разделили всех по возрасту —
порции в столовой одинаковые, учить нужно
одинаково — так проще для них, для составителей
программ, для заведующих — вообще для взрослых.
Иначе я никак не могу этого объяснить.
22.XI. Вчера у меня был день ссор и
конфликтов, а сегодня получилось еще и
продолжение.
Началось с родителей. Вчера была оттепель.
Понятно, на улице грязновато, но гулять можно.
Вообще, если нет прогулки, это для детей самое
тяжелое наказание. Ну, я их повела, как всегда, во
двор. Играли мы с ними, в том числе и в «маковое
поле», и в «саблезубых тигров»: повалялись они на
земле, на грязненьком снегу.
Вечером пришла мама Сени его забирать. Смотрит на
его штаны — и мне, строго так:
— Почему у Сени такие брюки?
Я, признаться, и не поняла сначала, о чем это она. А
она начала меня серьезно так отчитывать: как же я
не смотрю за детьми, Сеня весь измазался, ей
теперь придется стирать, а она так устала на
работе! А сама выглядит прекрасно, одета с
иголочки, в миллион раз лучше меня, и на усталую
ну ни капельки не похожа. Я от неожиданности и не
нашлась, что ей ответить.
А сегодня явилась Сашина мама — с петицией:
Сашенька принес в группу машинку, очень дорогую,
а Владик у него забрал и говорит, что это его
машинка.Обещала ей разобраться.
Но из этого ничего не вышло. Владик врет (а может,
вовсе и не врет?), что знать ничего не знает; Саша
говорит свое: где сейчас находится злополучная
машинка, никому не известно. Я попросила Ваню,
Германа и еще двух-трех послушных детей найти эту
чертову машинку. Никакого толку: будто сквозь пол
она провалилась!
Я уж начала нервничать: вечером мама придет,
спросит! — смотрю, Саша играет какой-то,
действительно роскошной, машиной. Ну прямо
«Мерседес» шестисотый в миниатюре (а, может, так и
есть?)!
Я ему:
— Саша, это что за машинка у тебя?
Он почему-то страшно смутился и говорит:
— А это моя!
— Та самая?
— Ага!
— Где же она была?
Он замялся. С трудом я у него выпытала, что
машинку он сам засунул в диванчик, а потом забыл.
Так как на этом диванчике всегда сидят наши
девочки, то в нем и не искали и машинки не
обнаружили. Что до легенды о разбойничьих
повадках Владика, то, как я поняла, все это
Сашенька сочинил, чтоб его мама не ругала, так как
машинка очень дорогая, а в этой семье,
чувствуется, к дорогим вещам отношение
трепетное.
Ну, пришла мама (кстати, она очень смахивает на
голливудскую звезду: такая золотоволосая
красавица с конфетной обертки, и Саша у нее
хорошенький-хорошенький, в маму), я ей
рассказываю всю эту драму, она меня безмятежно
выслушала и говорит Саше:
— Так ты ее сам нашел? Молодец! Ну, пойдем.
Я даже слегка обалдела от такой наглости.
Ну ладно, если еще хоть раз такое повторится, я
церемониться не стану, объясню им, что я не страж
чистоты штанов и не надзирательница за
машинками, моя забота — это души их детей, их
развитие, а вопросы чистоты штанов
и пр. пусть уж они улаживают сами со своими
чадами.
Впрочем, все это не значит, что я с родителями
только ссорюсь...
Продолжение следует
Материал подготовлен В. СЛУЦКИЙ
|