Поставьте игрушке
оценку!
На рубеже ХIХ—ХХ
веков, в период становления психологии как науки,
в период осмысления детства как особого этапа
развития, ребенок был признан «человечком
играющим», познающим действительность в особого
рода деятельности, реализующимся в ней и
«питающимся» ею. Это утверждение, с особой
тщательностью исследуемое и разрабатываемое
отечественной психологической школой, казалось
незыблемым в течение целого столетия — до
момента бурного развития видеотехники и
внедрения компьютеров в детскую.
Детская игра и детская субкультура в целом за
последние пятнадцать лет претерпела настолько
существенные изменения, что сегодня мы вправе
говорить о ее кризисе. Игра изменилась не только
содержательно, на уровне игровых сюжетов,
вариантов и правил, но и приобрела совершенно
иной пластический рисунок, иные средства для
своего существования в виде экрана и мышки.
Более того,
поколение детей, выросших перед телевизором и
воспитанных на компьютерных
стрелялках-догонялках — т.е. недоигравшее, с
точки зрения классических представлений об игре,
— уже достигло родительского возраста. Новые
родители (и новые молодые педагоги), в силу
отсутствия собственного полноценного игрового
опыта, плохо понимают, за счет чего ребенок
становится, попросту говоря, нормальным и
способным к продуктивной и активной
деятельности. Родители стремятся «заниматься» с
ребенком, но не умеют с ним играть. От детских
дворовых сообществ остались одни воспоминания.
Детский сад — «школу общения» — посещает лишь
половина дошкольников.
В результате сегодняшняя семья оказалась без
важнейших «педагогических средств к
существованию». А игровая культура прошлого
обернулась «ускользающим бытием». Ускользающим
стало и само умение играть в режиссерские и
сюжетно-ролевые игры в их классическом
понимании.
 Но одну позицию игра
сохранила и по сей день. Эта позиция связана с
игрушкой. Если родители (и даже педагоги) не очень
разбираются в сути детской игры, они все же
твердо знают: у ребенка должны быть игрушки.
Игрушка — предмет. А в обществе «развитого
потребления» предмет не теряет, а приобретает в
своем весе.
Поэтому игрушка сегодня становится не только
источником игровой деятельности малышей, но и
открывает возможности для воздействия на
взрослых. К такому выводу пришла доктор
психологических наук, профессор Московского
психолого-педагогического университета Елена
Смирнова. По ее инициативе в университете был
создан учебно-методический «Центр игры и
игрушки». Одна из его главных задач — «развитие
игровой компетентности педагогов и родителей».
Сердцевиной Центра является специальный музей.
Здесь коллекционируют игрушки. Однако, в отличие
от музеев с историческими задачами,
коллекционную ценность для сотрудников
университетского музея представляют не столько
старинные или редкие игрушки (хотя и такие тоже
имеются), сколько наиболее яркие и наглядные
образцы современного игрушечного производства.
В музее их изучают. Здесь они проходят
экспертизу.
Экспертиза
игрушек — дело непростое и неоднозначное.
Проводится она не с точки зрения
санитарно-гигиенической (это дело
государственных чиновников, ответственных за
жизнь и здоровье детей) и не с точки зрения
эстетической (такую позицию могли бы занять
искусствоведы, рассматривающие игрушку как
предмет украшения или как произведение
художественного творчества). И тем более не с
точки зрения коммерческой — для выяснения
запросов потребителей или с целью регуляции
деятельности производителей. Не используются
при экспертизе и «моральные критерии» вроде
того, что та или иная игрушка «развращает ребенка
и пробуждает в нем агрессию». Подобные параметры
слишком субъективны, слишком идеологичны и
потому опасны.
Эксперты музея
дают игрушкам психолого-педагогическую оценку*
— как предметам игры. Главным критерием для
такой оценки является возможность с той или иной
игрушкой играть, действовать с нею в игровом
пространстве. На первый взгляд это может
показаться странным: что еще можно делать с
игрушкой? Оказывается, некоторые продукты
игрушечного производства — и отечественного, и
зарубежного — для игры совершенно не годятся.
Согласно
концепции музея, все игрушки условно делятся на
две группы.
Игрушки первой группы способствуют развитию
того, что психологи называют
мотивационно-потребностной сферой. Это куклы,
мягкие игрушки, персонажи сказок и историй — все,
что несет в себе некий образ.
Вторая группа игрушек способствует развитию
интеллектуальных, моторных, сенсорных
способностей ребенка. Это всевозможные
конструкторы, дидактические игрушки, «центры»
для малышей.
Как понять, какие из игрушек хорошие, а какие —
плохие?
 С игрушками второй группы
разобраться легче. Требования к их
качественности лежат на поверхности. Чтобы из
конструктора получилась модель, детали должны
стыковаться, крепеж должен быть несложным, а
инструменты для крепежа — соответствовать
резьбе и т.п. Движущиеся детали развивающего
центра для малышей раннего возраста не должны
заедать, застревать или ломаться от легкого
прикосновения. Колесики различных каталок не
должны отскакивать, зато должны легко вращаться.
С образными
игрушками дело обстоит сложнее.
Образная игрушка используется ребенком в
предметной, режиссерской или (реже) в ролевой
игре. Поэтому образ, носителем которого она
является, должен внятно читаться. Казалось бы,
простое требование.
Но вот мама ищет для своего ребенка какую-нибудь
подобную симпатичную игрушку. В магазине ей
предлагают купить слоника. С первого взгляда это
действительно слоник. Но на боку у него почему-то
приделан циферблат с вращающимся телефонным
диском. Да еще этот слон на колесиках. И при
внимательном рассмотрении теряешься: да слон ли
это? Нет, не слон, а гибрид слона с телефоном, да
еще и с «паровозными признаками».
Будто производитель выполнял тест «Создай
несуществующее животное», и по этому
«произведению» ему можно сразу ставить диагноз.
Он-то уверен, что, приделывая к слону циферблат,
расширял игровые возможности ребенка. А
возможности сведены к нулю. С таким слоном в
хорошую игру мог бы сыграть разве что Эдуард
Успенский, сочинив новую сказку про
парателеслоника, к которому «в магазине никто не
подойдет». А ребенок трех-четырех лет будет
просто дезориентирован. Кстати, многообразие
функций, как правило, свидетельствует о том, что
все они плохо выполняются: циферблат заедает,
телефонная трубка плохо держится между ушами,
колесики не крутятся при езде или сразу
отваливаются… И слон в целом получается
игрушкой весьма сомнительной привлекательности.
Что с ним делать, как играть — непонятно. Этот
«перенагруженный» слон создан будто бы
специально для того, чтобы тормозить работу
воображения.
 Точно переданный образ —
основное экспертное требование к образной
игрушке. Следующее важное качество — открытость
игрушки для действий ребенка. Куклу или мягкую
игрушку малыш по собственной воле наделяет тем
или иным характером, собственными чувствами и
мыслями. Игрушка должна действовать по плану
ребенка, впитывать его голос, его настроения.
Однако среди игрушек есть начисто лишенные таких
способностей.
Вот, к примеру, кукла — «девушка-красавица». Но
руки-ноги у нее не шевелятся: она застыла в позе,
которую невозможно изменить. Да к тому же
улыбается. А ведь в игре всякое может случиться.
Иногда и поплакать нужно. Этой же красотке — хоть
Баба Яга, хоть Кощей Бессмертный! Жизнь приятна,
как в рекламном ролике. Такая кукла и годится
только для рекламного ролика, а не для
развернутой событийной детской игры.
Другой вариант — нечто вроде отечественной
Барби. В отличие от первой, всегда улыбающейся и
застывшей манекенщицы, она может шевелить руками
и сидеть. Но при каждом прикосновении начинает
верещать дурным голосом. Причем звуки производит
весьма членораздельные: то «мама», то «папа», то
«уа-уа». А на вид ей, судя по формам, лет
пятнадцать-шестнадцать. Тут встает серьезный
вопрос об умственной полноценности. И куклы, и
производителя. Или об искрометном чувстве юмора
последнего, базирующемся на непреодолимом
мужском шовинизме и своеобразных представлениях
о внутреннем мире особ женского пола.
 Куклы, изображающие сказочных
персонажей, — казалось бы, беспроигрышный
вариант. Но и им может не повезти. В современной
ипостаси Красная Шапочка, например, может
спокойно и без шапочки обойтись. Шапку, которую,
согласно сказке, она носила не снимая, ей
заменяют кроваво-красные курчавые волосы («шапка
волос»?), а об имени персонажа свидетельствуют
этикетка и песня, которую кукла начинает
распевать утробным голосом при каждом своем
движении. Способ исполнения популярного
музыкального произведения отсылает, скорее, к
волку с набитым брюхом, чем к милой девочке. Но
дело даже не в этом. Такую героиню, по поводу и без
повода заводящую: «Если долго-долго-долго», не
впустит ни одна сказка и ни одна игра. Вот уж
когда оценишь пословицу: «Молчание — золото»!
Иными словами, Красная Шапочка с такими
музыкальными способностями — не кукла для игры,
а шуточный сувенир для любимой девушки — с
этаким символическим намеком на суть отношений.
И продаваться она должна в соответствующем
отделе и с соответствующей аннотацией.
Но аннотации к
игрушкам, как выяснили сотрудники музея, ведут
свое происхождение «от фонаря». Так как
большинство игрушечных фирм-производителей не
считает нужным держать в своем штате психолога
или педагога, письменные сопровождения пишутся
«с опорой на образцы» уже имеющихся аннотаций и
подправлены «личным опытом» составителя
сопроводительной записки.
В результате этикетка на пупсике советует
приобретать его для детей в возрасте от восьми до
двенадцати лет, хотя с первого взгляда понятно:
преподнести двенадцатилетней девочке такой
подарок можно только с намерением ее обидеть.
Кукла должна «расти» вместе с ребенком.
Маленькие девочки кукол пеленают, баюкают,
укладывают спать. Девочки начальной школы уже
сориентированы на подростковые проблемы.
Поэтому и кукла, им адресованная, должна быть
более взрослой, с длинными ногами, с другим
гардеробом — способная «включаться» в более
сложные сюжеты.
С адресностью развивающих игрушек тоже бывают
проблемы. На конструкторах достаточно высокой
сложности пишут: «Рекомендовано для детей от 3 до
5 лет». Как шутил один юморист, в аннотации
сказано «от двух до пяти лет», а родителю
потребовалось всего три дня, чтобы собрать
указанную модель.
Правда, взрослые
при покупке игрушек ориентируются не только и не
столько на этикетки. В результате анкетирования
посетителей игрушечного магазина сотрудники
центра выяснили: на покупку той или иной игрушки
влияют реклама (в частности, телевизионная
популярность образа, представленного куклой);
желание ребенка, собственный вкус и
нереализованные детские желания взрослого
(равноположенные стимулы); ориентация на
знакомых и их выбор. На последнем месте — советы
психолога. Просто потому, что советов этих как
таковых нет и прочитать их толком негде. Да и
психологи, как правило, рассуждают об
абстрактных игрушках, не очень заботясь о
соотнесении своих рекомендаций с игрушечным
рынком.
А игрушечный
рынок сегодня все-таки достаточно разнообразный.
И хорошие игрушки здесь тоже присутствуют.
Куколка, получившая высокий балл при экспертной
оценке, удостоилась чести фигурировать на
рекламном проспекте музея. Она умеет стоять,
сидеть, тельце у нее мягкое, выражение лица
оставляет возможности для фантазирования.
Единственный недостаток — очень большие ступни.
«Победителем» же среди последних пополнений в
коллекции стал деревянный бычок — трогательный
и «самостоятельный», с таким мастерством и
точностью описанный в хрестоматийном стишке
Агнии Барто.
Баллы, которыми музей «наделяет» свои экспонаты,
оказываются небезразличными для некоторых
производителей игрушек. Или, лучше сказать,
мастеров. Тех, кто вкладывает в игрушки не только
финансовый расчет, но и некоторое количество
души, и мысли о ребенке. Такие производители
сегодня самостоятельно обращаются в музей с
просьбой дать оценку готовому изделию или
проекту.
Благодаря этому сегодняшний игрушечный мир, как
и во времена Андерсена и Гофмана, по-прежнему
чреват неожиданностями и тайнами. И по-прежнему
волшебен — и для детей, и для взрослых.
Марина АРОМШТАМ
Аннотация Центра
В Центре игры и игрушки работают ведущие
специалисты в области детской психологии и
педагогики, доктора и кандидаты наук.
Центр игры и игрушки Московского городского
психолого-педагогического института проводит
обучение психологов, педагогов и родителей по
программе «Игра и игрушка».
Программа:
— познакомит вас с игровыми потребностями и
возможностями детей всех возрастов — от
младенчества до 15 лет;
— позволит использовать игры и игрушки для
психологической диагностики и для преодоления
проблем в отношениях с ребенком;
— даст возможность овладеть методикой психолого-педагогической
экспертизы игрушек;
— поможет овладеть методикой организации всех
видов детских игр и повысит вашу игровую
компетентность.
Адрес: Москва, ул. Сретенка, д. 29,
Тел.: 923-11-35,
E-mail: toy_museum@mail.ru ,
Адрес сайта: www.psytoys.ru . |
|