Дом, дерево, человек:
три источника и три составные части
образа мира
 Чтобы прожить жизнь достойно, надо
построить дом, посадить дерево и вырастить сына.
(Народная мудрость)
Дерево смолистое,
Дерево ветвистое,
Дерево стволистое,
Пятнисто-густолистое.
Ветвями в небо взбитое,
Корнями в землю вбитое.
(Из македонского фольклора)
Образ Дерева —
один из древнейших символов человеческой
культуры.
Историки обнаруживают его, начиная с эпохи
бронзы — т.е. с того периода, когда люди начинают
воспринимать пространство по-новому. В
наскальных рисунках эпохи палеолита изображения
животных покрывали плоскость достаточно
хаотично — просто «неслись» по плоскости. На
новом витке развития человечества окружающий
людей мир начинает делиться на различные по
значимости части: на центр и периферию, на верх и
низ, на правое и левое. Для такого членения
необходима точка отсчета. И ее роль берет на себя
так называемое «Мировое древо», играющее роль
упорядочивающего начала, оси, вокруг которой
обустраивается мир.
В разных культурах Мировое древо выступает под
разными именами — древо жизни, древо познания,
древо восхождения, шаманское древо и т.п. Дерево
организует пространство по вертикали и
горизонтали, и с его помощью выстраивается
совершенно новый, неведомый доселе
символический мир.
Нижняя часть дерева — корни — соотносится с
подземным царством, средняя — ствол — с наземным
царством, верхняя — крона — с царством небесным.
Каждое царство характеризуется господством
определенных стихий. Нижнее подчиняется стихии
воды, среднее — стихии земли, а верхним правит
огонь.
Мировое древо членит пространство и на стороны
света.
Иными словами, Мировое древо — это символ
мироустройства, мирового порядка, выражение
закона, противоположного предшествующему миру
Хаосу.
Однако в
«исполнении» своих функций Мировое древо не
одиноко и имеет своих культурных «дублеров».
Символическими дублерами дерева выступают
человек и дом.
* * *
Подобно дереву,
дом в сознании древнего человека являлся не
просто жилищем. Он был моделью вселенной,
пространством, сотворенным по определенным
законам. При строительстве храмов образ
вселенной воплощался сознательно. При
строительстве жилых домов — скорее всего,
неосознанно. Но суть от этого не менялась. Дом,
подобно дереву, тоже являлся точкой отсчета
пространства, тоже членил мировое пространство
на центр и периферию, на верх (крыша), низ
(подполье) и середину (жилые помещения).
Как и в случае дерева, верх ассоциировался с
высшими духовными силами, низ —
с подземным царством, а собственно жилая часть —
с обыденной человеческой жизнью. Поэтому все
животные, появлявшиеся из-под пола (например,
мыши, змеи), связывались в представлениях людей с
потусторонними силами нижнего мира. А птицы — с
силами верхнего мира. Гнездовья ласточек,
голубей, аистов под крышами и на крышах домов
считались благоприятным знаком, добрым
посланием «свыше».
Как
«организаторы» пространства-времени, дом и
дерево в архаическом сознании были тесно связаны
и усиливали символические функции друг друга. Об
этом свидетельствуют произведения искусства и
строительные обряды.
«При закладке нового дома во Владимирской
губернии крестьяне на предназначенном для того
месте втыкали в землю или просто сажали с
корешком какое-нибудь дикорастущее деревце,
например, березку или рябинку за ее
крестообразную форму листьев. На Верхней Волге в
середину сруба ставили березку или елку. В
Калужской губернии плотники ставили посреди
сруба дубок. Установленное деревце должно было
стоять посреди сруба в течение всего времени
строительства» (А.К. Байбурин «Ритуал в
традиционной культуре»).
Деревце, согласно мифологическим
представлениям, призвано воплощать собой точку
отсчета мирового пространства, центр мира: ведь
именно в центре мира был возведен когда-то Самый
Первый Дом. Более того, некоторые ученые
предполагают, что первые человеческие жилища
имели круглое основание — форму, родственную
стволу дерева:
«Это было давно, очень давно, когда люди жили еще,
как звери, и не знали никакого ремесла и
искусства. Один человек, не найдя себе в скалах
убежища от страшного солнечного зноя, отыскал
нору, залез в нее и лег в совершенном изнеможении.
Вдруг предстал пред ним странник и говорит:
«Человече беспечный, что ты здесь делаешь? Зачем
забрался ты сюда, как какой-нибудь зверь или
гадина? Не лучше ли построить тебе шалаш и в нем
укрываться, чем отнимать у зверей их норы?» — «Я
не знаю, что такое шалаш». — «Пойдем со мной, —
сказал странник. — Я научу тебя». Человек вылез
из норы и пошел вслед за незнакомцем на равнину.
Там незнакомец взял большой шест, вбил его в
землю, потом сделал вокруг него шалаш» (Иванов П.
«Народные обычаи»). Деревянный шест
ассоциируется здесь со стволом Мирового древа.
* * *
Я человек, я посредине мира,
За мною мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лег во весь свой рост —
Два берега связующее море,
Два космоса соединивший мост.
Арсений Тарковский
Особенностью
сознания древнего человека было стремление
усматривать все во всем, способность превращать
одно в другое.
И если человек, согласно архаическим
представлениям, тоже являлся моделью мира,
представлял собою микрокосмос, то образы
человека, дерева и дома неизбежно должны были
соотноситься.
В строении дерева усматривали элементы
человеческого тела: крона — голова, ствол —
туловище, корни — ноги. Точно так же и дом
наделялся антропоморфными чертами. У славянской
избы, к примеру, есть лицо (у «лица» пролегает
«улица»), очи (окна), лоб, ноги, зад. И это — далеко
не полный перечень терминов, общих для описания
человека и жилища.
В произведениях фольклора образы человека,
дерева и дома являются взаимозаменяемыми.
Вспомним хотя бы сказку «Крошечка-Хаврошечка», в
которой умершая мать девочки в конце концов
превращается в яблоню, приводящую свою дочь к
счастливому браку. Античные мифы изобилуют
сюжетами, в которых люди оборачиваются
деревьями. Нимфа Дафна, спасаясь от Аполлона,
оборачивается лавром. Умерший юноша Кипарис тоже
превращается в деревце.
Для героя сказки или мифа, терпящего бедствия,
дерево может стать прибежищем — временным домом
и выполнять по отношению к нему охранительные
функции.
Cуществует
предположение, что взаимозаменяемость образов
дома, дерева и человека восходит к
космологическим мифам, повествующим о создании
мира из тела жертвы «первочеловека».
Предполагается также, что в древности
человеческие жертвоприношения знаменовали
собой закладку нового жилища. Дом-мир как бы
«прорастал» из тела жертвы. Впоследствии
человеческие жертвы были заменены животными.
Принесение в жертву петуха и лошади было
распространено у славян. Отсюда — позднейшие
украшения крыш домов в виде деревянных конских
голов и петушков, являющихся «ипостасями»
человека.
Образы дома и
дерева присутствуют практически во всех
известных культурах и везде соотносятся друг с
другом и с образом человека. Это дало основания
психологам психоаналитической школы Карла Юнга
считать символы дома, дерева и человека
архетипическими, то есть присущими человеческой
психике.
Аргументом в пользу такого утверждения могут
стать и особенности рисования дома и дерева
современными дошкольниками.
Городские дети с удовольствием воспроизводят на
своих рисунках не многоэтажные дома, а маленькие
домики с треугольными крышами, с одним окошком и
с дымком, спиралькой вытягивающимся из
нарисованной трубы. Именно такое изображение они
с удовольствием принимают в качестве символа
дома — хотя оно мало соотносится с их реальным
опытом. Точно так же в изображении дерева, как
правило, существует этап, когда дерево
изображается в виде устойчивого треугольника с
шипами по бокам. Этот толстый треугольник, скорее
напоминающий гигантский кактус, чем какое-нибудь
дерево средней полосы, прочно установлен на
«линии земли» и не имеет даже намека на корни. Но
зато он подозрительно напоминает какое-нибудь
средневековое Древо жизни и познания или
священное дерево ассирийцев времен 9 в. до н. э. По
мнению психолога Марии Осориной, в своем рисунке
дошкольник выражает не реальные впечатления, а
свою модель мироустройства. Возможно, существуют
соответствия между детской субкультурой и
определенными этапами в культурном развитии
человечества. И как дети становятся наследниками
обрядов в виде игр, культовых принадлежностей в
виде игрушек и мифов в виде сказок, так они
оказываются «хранителями» образов дома и дерева
в своих рисунках.
Марина АРОМШТАМ
Представления об архетипическом характере
образов дома, дерева и человека и об их
взаимозаменяемости стали основанием для
создания теста «Дом — дерево — человек»,
разработанного Дж. Буком (House — Tree — Person Test, H — T —
P) в 1948 г. По мнению Бука, рисунки дома, дерева и
человека являются своеобразным автопортретом
испытуемого, его проекцией.
Это один из самых известных и популярных тестов,
используемых современными практическими
психологами.
Подкупает готовность, с которой принимают
тестовое задание дети, удовольствие, с которым
они рисуют. Обработка результатов не
предполагает использования формул — только
свободную интерпретацию. Однако интерпретация
рисунков требует опыта, «насмотренности».
«Психологический глаз», как говорят практики,
открывается на тысячном рисунке, попадающем в
руки. И так как интерпретация — дело творческое и
зависимое от личностных качеств и возможностей
тестирующего, зарубежные исследователи сегодня
настаивают на необходимости дополнительного
изучения валидности теста.
|