РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА

Уважаемые читатели, вы ходили в детский сад? Ходили ли в детский сад ваши родители? Поделитесь с нами своими воспоминаниями. Быть может, собрав ваши впечатления в единую картинку, мы сможем лучше разобраться в сегодняшнем дне. Новую серию мы начинаем с публикации материалов Михаила Покровского. В прошлом археолог, сегодня Михаил работает в Российской государственной детской библиотеке. Михаил ПОКРОВСКИЙ Гражданская война... в детском саду 1. Меня отдают в детский сад Мое раннее детство распадается на две части: до детского сада и в детском саду. О жизни до детского сада у меня сохранились самые лучшие воспоминания. Это был мой «золотой век». Утром папа и мама отправлялись на работу, а я оставался с бабушкой, которую с младенчества привык называть Бабой. Почти весь день я проводил в квартире, играя в разные игры, но иногда мы с Бабой выходили на улицу. Прогулки делились на тягостные и радостные. Тягостные — это походы по магазинам со стоянием в длинных очередях. Радостные — поездки в Измайлово и Сокольники. Там росли настоящие деревья, как в лесах, но взрослые почему-то называли эти места не лесами, а парками. Каждый раз, когда я выходил на улицу, на моем пути возникал страшный и мрачный дом. Построенный когда-то из красного кирпича, со временем он стал серо-красным. Иногда из-за грязного забора, окружавшего дом, злая тетка выводила невеселых и запуганных детей. Баба называла это место детским садом. «Почему сад? А где деревья, цветы? — думал я. — Может быть, они совсем маленькие, и их не видно из-за забора и поэтому и говорят: детский сад? И отчего дети из этого сада такие невеселые, словно их ведут на уколы?» Однажды, когда я что-то натворил, Баба пригрозила: «Отдадим тебя в детский сад!». Я испугался, закричал и в страхе ухватился за Бабино пальто. Баба еле-еле тогда меня успокоила. Шло время. Мне исполнилось 5 лет. В начале лета мы отправились на дачу. Впервые я ехал туда не в переполненной и душной электричке с Ленинградского вокзала, а на такси. А после райской жизни на даче родители повезли меня на юг на «дальнем» поезде. Мы жили у Черного моря, которое оказалось совсем не черным, а синим. Обратно в Москву мы прилетели на самом настоящем самолете, который назывался «ИЛ-18». Дома я долго хвастался перед Бабой: «А я катался на такси, ездил на поезде, летал на самолете!». Я думал, что после лета все пойдет по-прежнему. Мы с Бабой будем снова ездить в Измайлово или Сокольники. А может быть, меня поведут в зоопарк или Уголок Дурова. Дома мне тоже не скучно: надоест играть, буду рисовать или лепить из пластилина. Но продолжения этой прекрасной жизни не последовало. Взрослые вдруг стали вести какие-то странные разговоры, в которых мелькало слово «детский сад». Как бы ни был я мал, я понял, что меня собираются отдать в тот самый детский сад, который обосновался во дворе нашего дома. «Что я такого сделал? За что взрослые хотят меня так жестоко наказать?» — размышлял я. Расспрашивать их я не решился и надеялся, что страшного для меня расставания с родным домом не произойдет. Но надежда моя была напрасной. В один прекрасный день, а вернее, вечер, когда я уже устроился в кроватке и приготовился заснуть, ко мне подошел папа. Сначала он угостил меня булкой. Булка была белая, мягкая и очень вкусная, но разговор, который завел папа, отбил у меня желание наслаждаться булкой. Папа сказал, что я уже не маленький и меня надо отдать в «коллектив», в детский сад. «Там тебя всему научат. И нечего хныкать! Ешь лучше булочку! Смотри, какая вкусная! Ты же такие любишь!» — уговаривал папа. Я не хныкал. Я рыдал по-настоящему. Зачем мне какой-то детский сад? Почему меня отрывают от моей доброй Бабы и хотят отдать злой воспитательнице? От горя я долго не мог уснуть, а проснулся в самом скверном настроении, затаив обиду на взрослых. Прошел день, другой, третий... Меня никуда не отдавали. Я решил, что взрослые отменили свой приговор. «Наверное, они хотели меня попугать? Буду хорошо вести себя, и меня не отдадут в серый дом!» — думал я. Но неизбежное свершилось. В среду вечером мама объявила, что в четверг меня отдают в детский сад, но не в нашем дворе, а где-то за Петровско-Разумовским. Я зарыдал, но все еще отказывался верить в мамины слова. «До страшного утра целая ночь. А утро вечера мудренее, утром мама и папа забудут о детском саде», — так утешал я себя. Но утро наступило, и все мои надежды окончательно превратились в прах. Меня разбудили, как я ни притворялся спящим. Я ревел, я не хотел завтракать, я не хотел выходить из дома, но папа потащил меня в метро. Всю дорогу, пока мы ехали на метро, а потом на трамвае, слезы лились из меня водопадом. Слезный водопад иссяк лишь во дворе детского сада, когда я понял, что неизбежное свершилось, просить и плакать бесполезно. Продолжение следует