По улице Чайковского,
Широкой и прямой,
Шел с площади Восстания
Автобус голубой.
Водитель протирал стекло,
Досадуя на осень.
Задорно тикали часы,
Показывая восемь.
И ехали в автобусе:
Кошелка,
Трость,
Портфель,
Две папки,
Зонтик,
Сумочка
И Виолончель.
Спросила Трость у Сумочки:
— Вы сходите сейчас?
Но вдруг Портфеля важного
Раздался громкий бас:
— Какое безобразие,
Я просто изнемог —
Огромная Виолончель
Меня толкает в бок.
Сказала Папка тихая:
— Да что вы? Неужели?
Уж не ходить ли в дождь такой
Пешком Виолончели?
Прямая Трость немедленно
Вмешалась в разговор,
Ей резко возразил Портфель —
И разгорелся спор.
Стучали капли по стеклу,
Шел дождь неугомонный,
Свернул автобус за угол
И покатил по Бронной.
Портфель кричал:
— Кому теперь Виолончель
нужна? —
Но тут раскрылся скромный Зонт,
Стоявший у окна.
Портфелю толстокожему
Негромко он сказал:
— Представьте, уважаемый,
Большой притихший зал…
На взлете замерли смычки,
За пультом дирижер,
Как птица черная, рояль
Крыло свое простер…
Взмах!
И под ветром
Стонет лес,
Звенят и дуб и ель…
Вы слышите?
Она поет,
Поет Виолончель.
Ей вторят флейта и гобой,
Валторна и тромбон…
— Консерватория! — сказал
Водитель в микрофон.
Посторонились
Сумочки,
Две папки,
Трость,
Портфель,
И, поклонившись вежливо,
Сошла Виолончель.
(Перевод с идиша Романа Сефа) |