Митя приехал
Детский сад давно уже был на даче, а
Митя с мамой только приехали.
— Смотрите, — сказала Люся, — это наш дом, мы с
ним тут.
Но Митя смотрел на маму.
— И это наш дом, — сказал Шурик из младшей группы.
— Вон смотрите, там у нас всегда всякая еда.
Но Митя смотрел на маму.
— А это вот, — сказал другой Шурик, — кролики тут
живут. И петушок живет, и черепашка живет,
глядите, забилась, в углу сидит!
Но Митя забился в угол, Митя глядел на маму.
— И грядки у нас, и мы огурцы посадили! — сказала
Мариша. — Только огурцы еще не виднеются. А вон
кусты у нас какие виднеются, и у них усы! Пойдемте
к жукам!
Но Митя подошел к маме.
— И прудик у нас, — сказала Ириша. — Там трава
колючая и жаба живет.
Митя хотел посмотреть на жабу, но увидел линкор...
Линкор! Там флажки, там капитанский мостик — и
можно залезть!
И Митя залез и стал на вахту, и мама осталась на
берегу.
— Полный вперед! — крикнул Митя и покрутил
штурвал, и штурвал покрутился. — Лево руля! —
скомандовал Митя. — Так держать! — И не держался
за маму.
Ночью
Ночью Митя плакал.
Он плакал и просил у мамы прощенья.
Он пришел к ней прямо в Москву и сказал:
«Ты не сердись, мама! Я все равно тебя люблю. Это
ничего, что я убежал, когда ты приходила. Ты
пришла к забору и позвала меня, но я мог прийти
только на минутку, потому что Вовка сказал, что
мне водить, — и все ждали! И я взял скорей твое
яблоко, чтобы ты не обижалась, и я убежал, я не
поцеловал тебя, я забыл! И ты, наверно, обиделась,
мама!
Давай, я теперь тебя поцелую, ты только не плачь,
ну не плачь!» Плакал Митя ночью.
Пусть он сидит
— Моя тачка! — сказал Бориска. — Моя
лопата! А в тачке стручки — акация. Хорошо их
понатыкать, и будет забор. — Мои! — говорит
Бориска.
А Люся тачку тянет.
— Не дам! — кричит Бориска.
А Мариша стручок взяла.
— Не дам! — кричит Бориска.
А Ириша лопату берет.
— Не дам! — кричит Бориска, и плачет, и руками
загораживает. Вон их сколько, а он один.
— Пошли, — сказала Люся.
— Пошли, — сказала Мариша. — Будем в трамвае
песок возить. И стручков нарвем.
— Нарвем! — кричит Ириша. — Идемте! Пусть он
сидит. А мы город построим.
— Построим! — сказала Люся. — И мы его не пустим.
— Не пустим! — сказала Мариша. — А он пусть сидит.
— Пусть! — сказала Ириша.
И ушла. Все ушли.
«А у них лопаты нет», — думает Бориска.
А Мариша совок несет. А Ириша железку несет.
Вон они строят. Разве так надо строить? Он показал
бы, как надо строить! Только вот тачка. Стручки.
Лопата. Оставишь, а тут возьмет кто-нибудь. Он и
сидит. Сторожит. Смотрит.
А они строят.
А он сидит.
А они строят.
А он сидит.
День рождения
Был такой день. У Вити был день
рождения.
Но день рождения Вити был в день рождения Пети!
А день рождения Пети был в день рождения Кати!
А день рождения Кати был в самый день рождения
Вити и Пети, и Митя просто не знал, что ему делать,
ведь у него же был только один подарок!
«Если я подарю свой подарок Вите, то я не подарю
его Пете», — думал Митя.
«А если я подарю его Пете, то я не подарю его
Вите...»
«А если я подарю его Кате, то я не подарю его ни
Пете, ни Вите...»
«А вдруг еще у кого-нибудь сегодня день рождения?
Вот, например, этот муравейник. Там же столько
муравьев! там же обязательно у кого-нибудь
сегодня день рождения! Что же мне делать? — думал
Митя. — Что делать, если у меня только один
подарок — одно маленькое стихотворение... Вот
если бы был на свете такой подарок для всех-всех!
Я бы охотно его подарил!»
Да, это было очень трудное положение. И только
старый мудрый Попугай мог тут что-нибудь
посоветовать.
— Трудное положение? — сказал Попугай из клетки.
— Разве это трудное положение? «Трудное
положение! Трудное положение!» Кто это заладил,
как попугай: «Трудное положение! Трудное
положение!» Кто? Ты прочитаешь по радио свое
стихотворение, и не будет никакого трудного
положения!
И вот вечером собрались все вместе: Витя, Петя и
Катя, и все они услышали, как Митя сказал по радио:
«Внимание! Внимание! Один подарок!
Один
стих!
Стих — для двоих,
троих, четверых...
Один
стих!
И для одних,
и для других,
для этих, для тех...
Для всех, для всех!»
И все услышали и все-все хлопали, когда получили
этот подарок, и в муравейнике целых пятьдесят
муравьев были счастливы, хотя в этот день шел
дождь. Но ведь у них был день рождения, и они тоже
получили Митин подарок — его собственное
маленькое стихотворение «Если дождик».
Если дождик — целый день,
огорчаться неохота.
Потому что этот день —
день рождения кого-то!
Сто ребят — детский сад
Сто ребят —
детский сад —
жили на даче.
Это значит:
побарахтались в реке,
повалялись на песке,
понастроили ходов
и песчаных городов,
нагулялись вволю
по лесу и полю.
Стали крепки,
вроде репки,
тело
бело
почернело!
Смотрят мамы:
— Где же наши
Саши, Маши и Наташи?
Где же белы ноги-руки?
— Чьи такие эти внуки? —
спрашивают бабушки,
отвечают дедушки:
— Загорели, загорели,
загорели детушки!!!
Грузовик
Грузовик,
Грузовик,
До чего натружен!
Скрип, хрип —
Каждый миг,
Будто он простужен.
— Далеко ли, грузовик?
— Далеко...
Далеко...
— А легко ли, грузовик?
— Не легко...
Не легко...
— Что везешь?
— Везу на дачу
Два узла, да стул в придачу,
Да ведро, да самовар,
Стар я,
Стар...
Бывал и я,
Бывал и я
Набит
Битком!
Дорога-то
Бывалая
Клубит
Дымком!
И гладит встречный ветерок
Кирпич,
Станки,
Спешит со мной машин поток
Впере-
гонки!
На стройку
Большую!
И с ними
Спешу я!
И в жару,
И в мороз
Полон
Грузов.
И чего не перевез
Кузов,
Кузов!
А теперь везет на дачу
Два узла, да стул в придачу...
Ушли года,
Ушли года,
Да.
— На покой пора бы, дед!
— На какой покой?!
— Отдохнуть пора бы, дед!
— Не-е-е-ет!
Что мне толку от покоя?
Удовольствие какое?
Я без дела не привык —
Потружусь,
Потружусь!
Вот везу, везу на дачу
Два узла да стул в придачу,
Надо людям отдохнуть!
В путь,
в путь,
в путь!
Кузнечик
Он прыгнул на дорогу...
А я уж ставил ногу
и чуть не наступил!
И чуть я не убил!
Как подпрыгнул тот кузнечик,
он веселый! Он живой!
Хорошо, что я заметил!
Хорошо, что он живой!
Митя — сам
Он сам
отправился в лес.
Сам
на березу полез.
Сам
ухватился за ветку.
Сам
свалился с березы.
Сами
закапали слезы.
Он сам свои слезы вытер.
Никто-никто их не видел.
Один только ветер увидел.
Видел,
но ветер не выдал!
И даже виду не показал!
И никому-никому не сказал!
Да здравствуют повара!
Митя сказал:
— Да здравствует ложка!
В ложке — картошка,
петрушки немножко,
мяса... и круп...
морковка... укроп...
Но сначала
да здравствует суп!
Но сначала
да здравствует тот,
кто варит,
и парит,
и жарит,
вот.
Да здравствуют повара!
Ура!
Митя и рубашка
Это Митина рубашка.
— На, рубашка,
простоквашку!
Съела маслица она,
съела кашу из пшена
и подливку из барашка...
— Ты сыта, моя рубашка?
Я до облака хочу!
Качели,
Качели, —
Навстречу сосны, ели,
А потом... где они?
Облака одни!
И только высь,
И только высь...
— Постой! — кричат,
Кричат: — Уймись!
— Остановись, — кричат мне. — Эй!
А я хочу
Еще сильней,
А я хочу,
Где небо,
Где я ни разу не был!
Где ветер,
Где птица.
Хочу я очутиться...
Я до облака хочу!
И достану!
И схвачу!!!
Митя спит
Сонный день,
сонный день,
сонным ветрам дунуть лень,
сонным курам клюнуть лень —
сонный день,
сонный день.
Митя спит.
Витя спит.
Только дятел все долбит,
только шмель в траве жужжит,
все жужжит,
все жужжит...
Сон идет,
все берет!
Только речка не уснет,
только солнышко печет,
все печет,
все печет...
Письмо
Пишет мама:
«Знаешь что,
я куплю тебе пальто!
Хочешь саблю?
Я куплю!
Хочешь лошадь?
Я пришлю!
Я пришлю тебе слона!
Я пришлю гиппопотама!»
А себя
не шлет она.
А нужна мне
только мама.
Обида
Я маму мою обидел.
Теперь никогда-никогда
из дому вместе не выйдем.
Не сходим с ней никуда.
Она в окно не помашет,
я тоже
не помашу,
Она ничего не расскажет,
я тоже
не расскажу...
Возьму я мешок за плечи,
я хлеба кусок найду,
найду я палку покрепче,
уйду я, уйду в тайгу!
Я буду ходить по следу
в страшный-страшный мороз!
И через бурную реку
буду я строить мост!
И буду я главный начальник,
и буду я с бородой,
и буду такой печальный
и молчаливый такой...
И вот
пройдет много лет,
и вот
будет ветер зимний,
и вот
в самолет реактивный
мама
возьмет
билет...
И в день моего рожденья
тот самолет прилетит,
и выйдет оттуда мама,
и мама меня простит!
Я пою
Я утром
встаю
и сразу
пою.
Я громко
пою
про ногу свою,
пою
про башмак,
пою
просто так!
Про солнце
пою,
про маму
пою,
про всяких людей,
про дома,
про зверей,
про песню мою!
Про все, что люблю!
Если только
не ем,
если только
не сплю —
пою,
пою,
я пою!!!
Митина песня
Вместе,
вместе,
вместе!
Чудесно,
если
вместе!
И вместе
в лужи
влезем,
и грязь
мы вместе
месим!
Но мыть ботинки тряпкой
каждый должен сам.
Не так уж это сладко,
скажу...
я...
вам...
Лесной оркестр
Играл
весной
оркестр
лесной!
Жук-усач
был скрипач.
Шмель-мохнач
был жужжач.
Дрозд-белобровка —
на флейте ловко...
Журавли были —
в трубы трубили.
Дятел был —
в барабан бил.
Тетерев
шипел.
Соловей
пел.
Филин слушать пришел:
— У-у-ух, хорошо!
* * *
Надо мною столько неба —
одному не удержать...
Я хочу, чтоб все на свете
вышли в поле подышать!
Великаны
Великаны идут!
Великаны идут!
Великаны
из лесу
идут!
Несут они
по малому мешочку,
в мешочках
по малому лесочку...
Дубовому,
желудевому,
еще не готовому...
Знаменитый акробат
Ветер
надувал рубашку —
ветер
надевал рубашку!
А потом в своей обновке
он качался на веревке.
Он качался,
кувыркался,
он крутился,
он старался,
он ни разу не сорвался!
Кто еще не догадался?
Выступает для ребят
знаменитый акробат!
В электричке
Чей-то домик
вон показался,
домик-гномик,
он приближался,
домик ближе,
выше и выше,
вот из домика
девочка вышла,
вот эта девочка
ближе, ближе,
платье в клеточку
вижу, вижу!
А в руках у нее — игрушки,
а на щеках у нее —
веснушки,
мне эта девочка
машет, машет,
вот эта девочка
меньше, дальше...
Значит, поезд
не остановится,
поезд, поезд,
как он торопится,
девочка, девочка,
бант, косичка...
Вот и ушла
та электричка.
