Страсти по Тороповой
Десять лет из жизни одного
негосударственного учреждения
Мы много ездим по стране, бываем в детских
садах, в детских домах и приютах, в домах
творчества. Каждый раз после очередной поездки я
решаю для себя: все, после встречи с этим
человеком меня уже ничем не удивишь. Это — самая
замечательная «вершина» в педагогике, которую
удалось увидеть. И каждый раз мой прогноз не
оправдывается. Как же все-таки много на свете
удивительных людей — этаких черепах, на
негнущихся спинах которых держится российское
воспитание!
В очередной раз мне пришлось удивляться во время
поездки в г. Юбилейный.
В этот маленький подмосковный городок мы попали
в результате случайного знакомства. В
Государственном биологическом музее Москвы
проходили «Дни занимательной науки»: событие
само по себе захватывающее. Большая часть
музейных залов на эти дни отдается
«ученым»-школьникам. Они раскладывают на столах
самое причудливое оборудование из пластиковых
бутылок, тазиков с водой, кнопок, воздушных
шариков и всякой другой всячины и демонстрируют
всем желающим опыты. И вот среди
старшеклассников профессорского вида я
неожиданно для себя обнаружила примечательную
группу,
подходившую под определение «Да ведь это наши!».
Это были малыши пяти-шести лет, которым тоже были
выделены два столика, и они с неожиданным
терпением и достоинством демонстрировали
желающим свои опыты и комментировали их. Мы стали
выяснять, кто они да откуда. И обнаружили — из
Центра детского творчества в г. Юбилейный. Можно
приехать и познакомиться с тем, как они живут и
как учатся свои опыты показывать. Мол, физику в
Юбилейном очень уважают, потому что этот городок
— плоть от плоти знаменитого города космонавтов
и ракетостроителей Королёва.
Через некоторое время мы отправились «за
опытами», ожидая увидеть типичный ДДТ. А увидели
нечто странное.
Встретила нас немолодая женщина, которая
назвалась директором центра и с порога
извинилась, что кабинета как такового у нее нет.
Но можно поговорить в кладовке, где хранятся
книги и архивы и где стоит ее рабочий стол. Если,
конечно, нас не смутит, что одна из ее сослуживиц
в это время будет работать в углу за компьютером:
у нее срочная подготовка к занятию. Мы
протиснулись в кладовку и стали беседовать. И
Надежда Константиновна ТОРОПОВА (так звали нашу
собеседницу) рассказала нам свою историю,
которую мы и предлагаем читателям.
Марина Аромштам
По образованию я инженер и по
специальности своей проработала двадцать лет. А
потом встретился мне человек по имени Анатолий
Гармаев. В свое время он устраивал лагеря для
родителей с детьми и очень увлек меня
педагогикой. Позже он стал священником, и по его
благословению я решила сменить род занятий:
пошла работать педагогом-организатором при ЖЭКе.
Была тогда такая должность. Работать мне было
непросто, подростки, которые «обитали» при ЖЭКе,
ставили меня в тупик, обижали и вызывали
отчаяние. Но я все-таки наладила работу, и у нас в
результате моих усилий родился педагогический
клуб, где занимались дети. С началом перестройки
для клуба наступили черные дни. Никому уже больше
не нужна была работа с детьми. Организации,
подобные нам, повсеместно закрывались. Было в
Юбилейном четыре клуба. Все исчезли, будто их
никогда и не было. Дом пионеров канул в Лету, а в
его здании с удобством расположился частный вуз.
На месте двух других, уже не помню, что сделали. Мы
тоже оказались на грани закрытия. Издевались над
нами, как могли: то уборщице зарплату не выплатят,
то педагогам. В один прекрасный день мне принесли
приказ: подпишите, говорят. Вы уволены. Я этот
приказ подписывать категорически отказалась.
Потребовала назвать причину увольнения. И
поняла, что началась настоящая война. Кто-то
хочет забрать наше помещение для своих целей.
А нам надо во что бы то ни стало сохранить
возможность работать с детьми. Потому что, кроме
нашего клуба, в Юбилейном не осталось ничего
подобного, где дети могли бы проводить досуг.
Сначала я хотела создать общественную
организацию: эта форма была мне понятна и близка.
Но знакомый юрист мне очень толково объяснил:
общественная организация нас не спасет. Нужно
создавать нечто, имеющее юридическое лицо и
существующее в нормативно-правовом поле. В
результате мне пришлось создавать
негосударственное образовательное учреждение.
Никогда не думала, что окажусь
«предпринимателем». Натерпелась я в то время: и
смеялись надо мной, и издевались, что я хочу на
детях деньги делать. Это было очень
несправедливо, я эти обвинения очень тяжело
переживала. Но мне надо было думать о работе. И я
думала. Прежний мэр делал все, чтобы мы не выжили.
В 1996 году его приказом у нас отобрали помещение. И
мы за него судились. Отсудили половину. Мэр хотел
сделать в этом помещении домоуправление. Но я на
суде выступила и сослалась на закон, запрещающий
перепрофилировать здания, занятые
образовательными учреждениями. Это судьи учли.
Все помещение нам не отдали, но в
«конфискованной» части задним числом открыли
школу искусств. Мы этому решению были отчасти
даже рады: все равно наши комнаты детям
достались. Хотя самим нам пришлось здорово
потесниться и от многих своих красивых планов
отказаться. Мы, однако, не жалуемся. В этом году
десять лет как мы существуем в нынешнем своем
виде. И, слава Богу, пару лет назад главу нашего
города переизбрали. При новом главе нам стало
намного легче дышать. На нас перестали
показывать пальцами и обвинять во всех смертных
грехах.
А то ведь раньше меня вызывали на ковер разные
начальники и говорили: «Вы позорите наших
педагогов». — «Чем, простите, я их позорю? Разве я
про кого слово дурное сказала? Разве я
кому-нибудь злое сделала?» — «А тем, — говорят, —
вы их позорите, что ваши учителя получают
огромные зарплаты, а другим обидно». Логику эту
понять очень трудно. Я действительно с самого
начала старалась сделать так, чтобы пришедшие к
нам работать люди могли получать достойную
зарплату, чтобы они могли зарабатывать.
Педагоги у нас работают замечательные.
Многие пришли к нам из государственных садиков и
школ. Им здесь больше нравится: и из-за более
высокой зарплаты, и из-за того, что в группах по
10—12 детей — к каждому можно найти подход. И из-за
того, что родители проявляют интерес к занятиям
детей. Но главное, мне кажется, из-за
открывающихся возможностей для собственного
творчества.
Творчество детей и взрослых — это наш главный
принцип. Это я усвоила еще с молодости, когда моя
первая дочка была маленькой. Я тогда чуть ли не
каждый день возила ее из Юбилейного в Москву на
занятия к Михаилу Кравцу. Михаил Петрович был
учеником Макаренко. Он как-то совершенно
замечательно умел работать с детьми. Они у него и
музыку слушали, и на инструментах играли, и
танцевали, и рисовали. Этот подход — открыть
ребенку самые широкие возможности для
творчества, — видимо, сидит у меня глубоко
внутри. Но и взрослому это тоже необходимо. Ведь в
чем спасение в нашей сложной жизни? Только в
творчестве. Те, кто это умеет, те и выплывают в
самых гиблых, казалось бы, ситуациях.
У нас при входе есть маленькая витрина
с куклами Барби в вязаной одежде. Это выставка
одежды Надежды Петровской. По образованию она,
как и я, инженер. Когда в Королёве начались
массовые увольнения инженеров, люди впали в
уныние, многие запили. А те, в ком жилка
художественного творчества была сильна, не
растерялись. Надежда Петровская создала
своеобразный музей вязаной одежды для Барби.
Настоящий театр кукольной моды. Шитые платья
быстро приходят в негодность, а вязаные долго
сохраняют «праздничный» вид. Эта кукольная
одежда пользовалась бешеным спросом. И я
пригласила Надежду Петровскую вести у нас
кружок. В кружок ходят не только девочки, но и
взрослые женщины. Оказалось, что одежду для Барби
можно выгодно продавать. В середине 90-х платье на
куклу стоило порядка 60 рублей (теми деньгами).
Иными словами, этот кружок очень популярен среди
членов нашего Центра.
К чему я это рассказываю? Чтобы еще раз
подчеркнуть: творчество помогает выжить в любых
ситуациях, поэтому так важно учить этому детей.
Учить руководствоваться принципом творческой
жизни. Поэтому мы и называемся Центром детского
творчества.
Учить этому непросто. Мы многое придумываем,
многое осмысляем. Поэтому я и стараюсь сделать
так, чтобы педагоги получали за свой труд
нормальную зарплату.
Фонд заработной платы у нас составляет 45—50%. Я
знаю, что это неправильно. Знаю, что объем
зарплаты не должен превышать максимум 30% от общих
доходов. Но разве можно экономить на педагогах?
Лучше на чем-нибудь другом. И без экономии не
всегда удается по достоинству оплатить их труд.
Плата педагога рассчитывается по количеству
групп и учеников, которых он ведет. Чем больше
детей, тем больше зарплата. У нас есть педагоги,
которые получают до двадцати тысяч. Как Вера
Ивановна, которую вы видели в музее. Она ведет
дошколят. Ее занятия пользуются популярностью.
Но есть кружки, которые мы сохраняем, несмотря на
всю их нерентабельность, — из принципа:
шахматный кружок, фольклорный, кружок
домоводства. Здесь, на мой взгляд, закладываются
фундаментальные для ребенка качества. Как же
можно их закрывать? Мы стараемся работать так,
чтобы популярность этих кружков выросла. А
численный состав компьютерного кружка даже при
сильном желании нельзя заметно увеличить: его
пределы ограничены наличием машин. Поэтому
педагог компьютерного класса — замечательный
педагог! — тоже мало получает. Кроме того, и
пропускная способность Центра ограничена. Мы
можем обучать не более пятисот детей. Пятьсот
детей к нам и ходят. Хотя желающих гораздо больше.
А доходы наши не беспредельны.
Юбилейный — городок офицерских семей. Работаем
мы с 1986 года, доходы и финансовые проблемы
родителей своих воспитанников знаем хорошо. Мы с
самого начала решили для себя: плата в нашем
Центре не должна превышать четвертой части
зарплаты офицера. Эта сумма позволяет ребенку
посещать пять кружков — как раз столько, сколько
обычно запрашивают родители: они хотят, чтобы
малыш, к примеру, пел, танцевал, рисовал, учил
английский язык и грамоту. Родители с нашими
условиями соглашаются. Если у кого-то из них
проблемы с зарплатой, мы никогда детей не
отчисляем. Есть у взрослых совесть, расплатятся с
нами позже. Как правило, расплачиваются. Таких,
кто готов заставить педагога бесплатно работать,
очень мало.
 За двадцать лет наш Центр приобрел себе
имя. На мой взгляд, заслуженно. Мы выпустили уже
целое поколение. Наши выпускники нам пишут,
благодарят за науку, рассказывают, как клубные
занятия и по сей день помогают им в жизни.
С того дня, как я впервые пришла работать в ЖЭК и
сушила свои слезы из-за выходок подростков, я
многое передумала и работу свою перестроила.
Подростки, которые «достались» мне вместе с
клубом, творили под прикрытием клубных стен
ужасные дела: играли на деньги в бильярд, при
возможности могли что-то украсть, безобразничали
на дискотеках. Львиную долю времени я проводила в
беседах с инспектором детской комнаты милиции.
И милиционер мне тогда сказал: эти — отрезанный
ломоть, потерянное поколение. Займитесь лучше
малышами.
Я этому совету решила последовать. И в Центр мы
стали набирать только малышей. Сначала — детей
начальной школы. Поработали, видим — уже поздно.
Мы спустили возрастную планку, стали набирать
старших дошкольников.
И здесь видим: поздно. Это дети с уже сложившимся
характером. Конечно, некоторых результатов
добиться можно. Любое настоящее обучение
начинается с удивления. А пятилеток и шестилеток
еще можно удивить. Для этого мы и ввели занятия
занимательной физики. Искусно
продемонстрированные опыты очень похожи на
фокусы. Фокусы дети очень любят. Только в отличие
от фокусов опыты имеют объяснение. Позволяют
невидимое сделать доступным пониманию.
Но я считаю, что и ребенок пяти лет слишком
«стар», чтобы рассчитывать на серьезные
результаты воспитания. Поэтому наш основной
набор — малыши двух с половиной лет. В этом году
спустили планку еще ниже — до полутора лет. Эти
малыши ходят к нам с полутора лет и до школы. Для
дошкольников мы предлагаем самые разнообразные
занятия. А поступив в школу, наши дети могут
заниматься в специализированных кружках — по
интересам. Десятилетние, двенадцатилетние — не
пришлые, а нами выращенные. По уму и с душой.
Конечно, разбогатеть мы за двадцать
лет так и не сумели. Видимо, потому что
предпочитаем жить честно. Зарплаты у нас все
«чистые». Мы любому родителю можем справку дать о
его расходах, и он по этой справке получает в
налоговой инспекции компенсацию. Изменения в
законодательстве позволяют нам теперь не
ежеквартально расходовать те малые деньги, что
нам удается сэкономить, а накопить некоторую
сумму на «большие дела»: например, полы
перекрыть, туалеты починить, стены обновить. Это
же важно! Шика-блеска у нас нет. Зато мы честные.
Бедные и честные. И главное — делающие свое дело.
|