РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА

Вы ходили в детский сад? Уважаемые читатели, вы ходили в детский сад? Ходили ли в детский сад ваши родители? Поделитесь с нами своими воспоминаниями. Быть может, собрав ваши впечатления в единую картинку, мы сможем лучше разобраться в сегодняшнем дне. Своими воспоминаниями делится Людмила МОСАЛОВА, методист по дошкольному воспитанию Муниципального методического центра, г. Павловский Посад Московской области Мой детский сад Мое детство прошло в мало кому известном тогда маленьком и очень красивом, не похожем ни на какие другие города Великом Устюге. Это сейчас его знают все от мала до велика как родину российского Деда Мороза, а в далекие 60-е это название хорошо знали лишь люди, интересующиеся историей. Нам, детям, очень нравился наш город с его белокаменными купеческими домами, церквями, ажурными коваными оградами, красивым парком в центре города и широкой рекой Сухоной, по которой проплывали большие пароходы. Многие учреждения находились в старинных особняках. Когда мы с мамой приходили в сберкассу, я, поднимаясь на второй этаж по витой, украшенной коваными вензелями лестнице, специально замедляла шаг, представляя себя принцессой или барыней в длинном красивом платье. Детский сад, в который ходили мы с сестрой, находился в деревянном особняке с мезонином и большим крыльцом с резными перилами, который скорее всего тоже принадлежал раньше какому-то купцу. В те годы в детский сад ходили очень немногие. Нас с сестрой устроили потому, что мама и папа работали, а бабушка жила в другом конце города, где воспитывала четверых внуков маминой старшей сестры. Одеты мы были неплохо и очень чисто: летом — в светлые ситцевые платья, в основном сшитые мамой, на голове — белоснежная панама с широкими полями или соломенная шляпка с атласными лентами, которые развевались сзади, на ногах обязательно носки, ну и, конечно, традиционные сандалии. Дети, которые не ходили в садик, были одеты значительно проще, и за чистотой их одежды следили не так тщательно. А у нас с сестрой были и матросские шерстяные костюмы с юбками в складку, и шерстяные нарядные платья, у Татьяны — кирпичного цвета, а у меня — бордовое. Единственно, кому мы завидовали, так это обладателям капроновых бантов, которых у нас не было, но их мама брала у знакомых напрокат на праздник или сфотографироваться. В группе (наверное, маленькой по площади) было уютно, много игрушек, по крайней мере их было столько, что конфликтов не возникало. Конечно, были любимые игрушки, которыми хотели играть все, — это игрушечное пианино, водокачка с маленькими «серебряными» ведерками, в которые по настоящему текла вода, заводные автомобильчики, бегающие по кругу, в них мы играли по очереди. А вот кукол хватало на всех, но я помню, как торопилась быстрее позавтракать, чтобы успеть взять куклу-пупса с веселым лицом, потому что были куклы с серьезными лицами, они мне не нравились. Хорошо помню запах гуаши, приготовленной воспитателем перед занятием по рисованию, и то, как замирало сердце перед чистым листом бумаги, красками и кистью. Наверное, мы рисовали на разные темы, но мне запомнилось рисование по сказке «Пряничный домик», потому что не раз еще я вечерами рисовала именно по этой же сказке — два берега реки, по реке плывет уточка к стоящему на берегу пряничному домику необыкновенной красоты. Любимой воспитательницей была Рената Анатольевна. Так хотелось быть с ней рядом, смотреть на нее; как нам, девочкам, нравились ее темные волосы, уложенные сзади в косы, и большие добрые-добрые глаза. Когда я стала работать воспитателем, я многое старалась делать так, как делала это она. А заведующая садиком (так все называли детский сад) Серафима Михайловна была просто воплощением мечты каждой девочки: волосы пышные, вьющиеся, платье шелковое, необыкновенной яркости, на ногах лаковые босоножки, а в руках тоже лаковая сумочка. Красивее женщины в нашем окружении просто не было. Когда Серафима Михайловна останавливалась с воспитателями, мы старались оказаться рядом и незаметно прикасались рукой к нарядному платью или сумочке. Поваром работала тетя Таня, добрейшая, ласковая, всегда улыбающаяся женщина. А как вкусно она готовила! Даже когда я болела, просила маму сходить за обедом в садик (раньше такое было возможно), и мама в стеклянных баночках приносила все, вплоть до компота, хотя едой мы с сестрой были набалованы — готовила мама вкусно и покупала все, что мы хотели, но тем не менее садовская еда нам нравилась очень. Особое удовольствие доставляли нам прогулки. Участок детского сада был небольшой, разделен он был на две части — там, где гуляли дети, росли огромные тополя, корни которых выступали из земли причудливыми змейками, и, играя в прятки или просто делясь друг с другом тайнами, мы прятались за стволы, которые не могли обхватить и втроем. Мне запомнились цветы под названием «львиный зев», которые мы называли «собачки». У нас не возникало желания сорвать хотя бы один цветочек, а вот опавшие цветы подбирали и играли ими, нажимая пальцами на лепестки: получалось, будто собачка открывает свою пасть. Играли мы и на хозяйственном дворе. Это не особенно приветствовалось воспитателями. Но иногда они отпускали нас набрать «мяса» для игры в магазин, и мы застревали там надолго. «Мясо» — это волокна размякшей сердцевины бревен, которые привезли для печки. (В саду было печное отопление.) А зимой наш двор совместными усилиями воспитателей и наших родителей превращался в сказку: появлялись тройка летящих коней, запряженных в карету, в которую могли усесться трое детей; слон, из хобота которого мы катались на деревянных фанерках; три медведя из знакомой сказки. Каждую зиму фигуры были разными. Летом нашу жизнь в детском саду тоже разнообразили как могли. Несколько раз нас на автобусе вывозили в с. Бобровниково, которое расположено километрах в десяти от города на высоком, живописном берегу Малой Северной Двины. Там мы купались, загорали и, что самое необыкновенное, ели прямо на скатертях, постеленных на траву. Довольно часто нас выводили в лес, идти до которого было минут двадцать. Мы очень любили эти походы. С собой брали чайники с водой и одеяла. Никто там особо с нами не занимался, но мы прекрасно занимали себя сами — строили домики из мха и коры, обыгрывали их человечками, сделанными из шишек, наблюдали за ящерицами и даже умудрялись вышивать сосновыми иголками и травинками свои носовые платки. Каждая девочка несла с собой в садик сумочку, где были ее богатства. Поскольку я была девочкой с мальчишескими наклонностями, то в моей сумочке чаще всего были какие-то ключи, части сломанных игрушек и прочая ерунда. После прогулки нас вели в душ, который был простой деревянной кабиной с бочкой наверху. Воду грели на кухонной плите и носили ведрами. Сначала обливали девочек, а потом мальчиков. Удовольствие было несказанное. А обед в хорошую погоду был на открытой террасе. Ветер трепал белоснежные скатерти, и все, чем кормили, казалось необыкновенно вкусным. Но что я просто ненавидела, так это дневной сон: я почти никогда не спала. Сначала мама попросила перевести меня в старшую группу, где по какой-то причине дети не спали. А потом просто попросила воспитателей не укладывать меня спать. И ведь не укладывали! Еще одна форма укрепления здоровья просто сводила меня с ума, но бороться с этим было бесполезно. Это был ежедневный прием рыбьего жира. Процедура проходила следующим образом: медсестра, очень полная и добрая, садилась на детский стульчик посередине участка. В одной руке у нее была большая, просто огромная, как нам казалось, коричневая бутылка с этой мерзкой жидкостью, а в другой — столовая ложка. Мы обреченно вставали в очередь. Я часто переходила со своего места в конец, но большая ложка, налитая до краев, настигала и меня. Зажмурившись, я проглатывала маслянистую, плохо пахнущую жидкость и с облегчением вздыхала. Давали рыбий жир не всегда, а какими-то периодами, и мы, не найдя на обычном месте своей «мучительницы», были очень рады. А вот профилактические меры по заболеванию коклюшем нам нравились. Большой таз с горячим раствором, пахнущим нафталином, ставили посередине музыкального зала, и мы вместе с воспитательницей играли в хороводные игры вокруг этого таза. Вообще мы знали очень много игр, особенно народных: «Вейся, вейся, капусточка», «Золотые ворота», «Заблудился Иванушка возле белого камушка», «Золотце, ко мне». Когда я стала работать воспитателем, то научила этим играм своих детей. Они играли в них с удовольствием. Игры заполняли всю нашу жизнь. Не играли мы только тогда, когда спали. Мы играли в прятки, догонялки, вышибалы, в магазин, больницу, детский сад, школу. А еще играли в игры по сюжетам сказок и художественных произведений. По вечерам нам в детском саду читали сказку о Синдбаде-мореходе, а на прогулке мы ее обыгрывали. Однажды я организовала игру «Граф Монте-Кристо». Мои родители много читали. Книги мама брала в библиотеке техникума, где работала. На самые интересные книги была очередь, и их давали на небольшой срок, поэтому мама и папа часто рассказывали друг другу содержание книги. Я, наверное, услышала их разговор и придумала такую игру — с пещерой и сокровищами. Мальчишки с удовольствием ее поддержали. Игрушки нам покупали редко: на день рождения, на какой-нибудь праздник. Конечно, мы пробовали посмотреть, как они устроены. Однажды разобрали красивый бело-красный пароход, чтобы посмотреть, есть ли внутри матросы. Еще разбирали радиоприемник, чтобы посмотреть, что это за маленькие человечки в нем говорят, а когда никого там не нашли, решили, что они нас испугались и убежали. Особенно вспоминаются праздники. 1 мая и 7 ноября в музыкальном зале около портрета Ленину ставили трибуну с лесенками с двух сторон и украшали ее красными флажками. Все, кто читал стихи, поднимались на нее. Мне это приходилось делать не так часто, поэтому всегда была зависть к тем, кто может там постоять в праздничной одежде с красным флажком в руке. Самым любимым праздником был Новый год. Елка украшалась взрослыми накануне вечером, а утром мы с изумлением смотрели на это чудо. Особый восторг вызывала красная пятиконечная звезда. Ни у кого из нас и в помине не было такой елки и уж тем более звезды. Платья «снежинок» шили из марли. Их чуть подсинивали и крахмалили. Корона была из картона, обернутого ватой, и расшита бусинками. Дополняли наряд белые носки и белые тапочки, сшитые мамой из простой материи. Мечтой каждой девчонки была роль Снегурочки. Я Снегурочкой ни разу не была. У меня были короткие волосы, а у Снегурочки должны быть косы. У меня не было настольной лампы, а Снегурочка выходила из домика, в котором должен был гореть свет. И у меня был довольно низкий голос, совершенно не подходящий для этой роли. Но меня вполне устраивала роль в массовке. Меня устраивало все, за исключением моего партнера. Почему-то нелюбимый мной, довольно хулиганистый и не слишком привлекательный внешне Сережка Протодьяконов (одна фамилия чего стоит!) был, как мне казалось, прикреплен ко мне «пожизненно». Когда его по какой-то причине не было, я совсем не огорчалась и радостно плясала без всякой пары. Для меня это было приятнее. Эта практика — закрепление за детьми постоянных партнеров для танцев — существует в детских садах и поныне и наверняка портит праздничное настроение многим детям. Наш музыкальный руководитель Евгения Андреевна была любима и обожаема всеми. Кроме детсадовского репертуара («По малину в сад пойдем» и «Через мост перейти надо нам, ребята» дети с удовольствием поют и до сих пор), мы пели взрослые песни: «Черное море мое», «Меня мое сердце в тревожную даль зовет». Скорее всего это было холодными зимними вечерами, когда нельзя было гулять. Из детского сада мама с папой забирали нас по очереди. Зимой в сильные морозы папа приходил с большими бордовыми санками, у которых была высокая спинка. Назывались они «карета». В карете лежал тулуп с длинной шерстью, мы с сестрой забирались туда вдвоем, накрывались с головой и так ехали до дому. Было тепло и очень весело. Родители не уделяли нам какого-то особого внимания, но мы были любимы и это чувствовали, а наши мама с папой были самыми лучшими и самыми добрыми. Далекое-далекое мое детство было безоблачным, чистым, беззаботным и счастливым. Всю свою жизнь я не расстаюсь с милым моему сердцу детским садом и ни разу не пожалела о том, что выбрала такой жизненный путь. Публикация статьи произведена при поддержке компании «Росархпроект.ру». Покупая таунхаус или строя коттедж, необходимо грамотно подойти к связующему звену между этажами – лестницам. Лестница является не только важным конструктивным элементом здания, но и несет выраженную интерьерную функцию. «Росархпроект.ру» сконструирует, изготовит на современном оборудовании и установит в ваш дом деревянную лестницу, выполненную из качественной древесины бука, дуба, клена. Деревянные лестницы и другие интерьерные элементы на заказ, разработанные дизайнерами компании, сделают дом удобным и стильным.