Любимые игры минувших
времен
Из воспоминаний старой
воспитательницы
Воспоминания старых воспитателей — тех, что
прошли «школу» дворовых сообществ и
коллективных игр, — сегодня напоминают рассказы,
записанные учеными-собирателями в
этнографических экспедициях. Уже кажется, что
это было давно — во время войны, сразу после
войны, через десять лет после войны.
То, чем жили тогдашние дети, сильно отличается от
того, с чем мы сталкиваемся в жизни сегодняшней.
Но точно так же, как фольклорные тексты и ритуалы,
которые мы для себя вдруг «открываем», освежают
современную педагогику и неожиданно дают ей
новый толчок к развитию, — точно такую же роль
могут сыграть в нашей жизни игры,
о которых остались только воспоминания. Дело за
малым — научиться в них играть.
Сейчас уже легче подсчитать, сколько
лет я не работаю в детском саду, — лет двадцать
как на пенсии. А пришла я туда воспитателем в
начале шестидесятых, почти сразу после
института.
Я любила детский сад, а меня дети
любили. Да и как им было меня не любить? Ведь я с
ними играла! Дети обожают, когда взрослый с ними
играет. Они за это душу готовы продать.
В первые годы работы группа у меня была
суточная, разновозрастная. К вечеру детский сад
опустеет, и вся территория оказывается в нашем
распоряжении. Вот мы и гоняем в прятки. Прячемся
на всех участках, во всех беседках. Азартно
играли — дух захватывало! Ни о каком травматизме
или о том, что кто-то потеряется, дорогу «домой»
не найдет, я тогда не думала — так в игру верила. У
детей в игре и ловкость, и увертливость
обострялись. Видно, игра какое-то поле
безопасности создавала и всех удерживала внутри.
Так мне казалось. А может быть, я просто молодая
была, страха не знала.
Потом набегаемся, сядем на скамеечку,
уже темнеть начинает. Дети просят сказку
рассказать. Я любила сказки рассказывать, разные.
А особенно — пересказывать содержание
спектаклей, на которые моя собственная мама меня
в детстве водила. Тогда в Центральном детском
театре Москвы шли замечательные спектакли —
длинные, страшные, волшебные: «В одном старинном
городе жил добрый горбун Караколь. А правил этим
городом другой горбун — злой. И горб его был в два
раза больше, чем у Караколя. Захотел злой горбун
жениться на самой красивой девушке в городе…»
Дети слушали, затаив дыхание.
Но я отвлеклась. Хотела-то
рассказывать, во что и как мы играли. Кроме игры в
прятки, играли в колдунчики, вышибалы. Но мне
казалось, что мои воспитанники не умеют играть
так, как мы в свое время играли. Мне казалось, мы и
ловчее были, и игр знали больше.
Пять камушков
Мое дошкольное детство прошло в
эвакуации, под Саратовом, на берегу Волги: жара,
песок, свекла на обед и на ужин. А на завтрак —
хлеб с «чаем». Масло не всем доставалось: старшие
у маленьких отбирали. Но то, что жизнь голодная
была, как-то смутно вспоминается. А вот как
играли, веселье наше хорошо помню.
Мы тогда много времени проводили на
пляже. Самой любимой игрой была игра в камушки.
Игра так и называлась — «Пять
камушков».
Раскладывали перед собой пять
небольших гладких камушков. Шестой камушек брали
в руку. Этот камушек подбрасывался вверх. Пока
камушек в воздухе, нужно было ухватить с земли
еще один, а затем этой же рукой поймать
подброшенный. Теперь в руке было два камушка.
После этого один камушек снова подбрасывался, а с
земли подбирался третий камушек. И так — пока все
камушки не оказывались в кулаке. Потом нужно было
подбросить все их разом и поймать на тыльную
сторону кисти. Сколько поймал — столько очков
набрал. Затем все эти действия повторял другой
игрок. Если во время своего хода кто-то не успевал
поймать камушек или ронял захваченные, право
хода тут же передавалось следующему играющему.
В этой игре мы достигали невиданного
мастерства. Пальцы у нас были удивительно ловкие
— как у цирковых жонглеров.
В середине семидесятых (я к этому
времени уже лет пятнадцать в саду проработала)
воспитателям на разных методических семинарах
стали рассказывать про пальчиковую гимнастику.
Тогда это было новым веянием в дошкольной
педагогике. Нам объясняли, что ловкость пальцев
руки положительно влияет на развитие речи. К тому
же хорошо развитая мелкая моторика важна для
обучения в школе. Тут я вспомнила про наши
саратовские камушки и подумала: ведь правда! С
нами, конечно, никто пальчиковой гимнастикой не
занимался. Зато мы сами тренировали свои пальцы
— и очень успешно. Про речь врать не буду. С речью
по-разному было. Для того чтобы человек хорошо
говорить научился, одних камушков мало. Нужно,
чтобы с ребенком взрослые разговаривали. Обо
всем на свете. Я так думаю. Мы же без родителей
росли, в интернате. Там у нас свой «язык» был, не
всегда человеческий. Но это другая тема.
А про зарядку для пальцев все точно
подмечено. Когда после эвакуации мы вернулись в
Москву, и я пошла в первый класс, у меня с
обучением письму никаких проблем не было. Правда,
я была постарше нынешних первоклассников: мне
было около восьми лет.
И вот я стала думать: если пальцы
тренировать надо, может, поучить своих
детсадовцев в камушки играть? Попробовала. И что
вы думаете? Никто — ни один человек — не сумел
научиться. А ведь тогда никаких компьютеров еще
не было. Телевизоры только-только появились —
маленькие такие, с водяной линзой. И во дворах еще
жизнь была. Они там играли во что-то. Но не в
камушки. Во что-то другое. А эта игра, которую я
показывала, детей не захватывала. Ну, подбросят
камушек. Ну, поймают. Неловко у них это
получалось, как-то некрасиво. Словно их руки были
из другого материала сделаны, иначе устроены, чем
у нашего поколения. И потому игра была им
совершенно неинтересна. Они ее души не
чувствовали. А я до сих пор, в свои семьдесят с
хвостом, могу показать, как в камушки играть.
Но они мне в моей воспитательской
жизни не пригодились.
Веревочка
Еще мы в детстве прыгали через
веревочку. Как это было, описано в стихотворении
Агнии Барто «Весна, весна на улице». Но, боюсь,
современному ребенку и даже взрослому лет этак
двадцати — двадцати пяти совершенно непонятно,
что значит «Я и прямо, я и боком, и с налету, и с
прискоком».
Они и представить себе не могут, что мы
вытворяли. Как правило, прыгали именно через
веревку, через длинную толстую веревку. (Покупные
резиновые прыгалки были знакомы последующим
поколениям — не нам.) В послевоенное время все
предметы для игры были на вес золота. Поэтому
чаще всего их использовали в коллективных играх.
Делились на две команды и тянули жребий. Какой-то
команде доставалось прыгать. Двое из другой
команды крутили веревку. Прыгали не с места, а с
налету — вбегая под крутящиеся прыгалки. Друг за
другом, без пауз. Сначала все по одному разу,
потом — по два, по три и так далее. Задел или
пропустил хоть одно вращение веревки —
вылетаешь. Если оставался один игрок из команды,
который успешно «допрыгивал» до счета «десять»,
ему приходилось выручать других — прыгать
десять «холодных», медленных, и десять «горячих»,
очень быстрых. Еще были варианты, когда игроки
влетали парами или прыгали на одной ножке, то на
левой, то на правой. Могли прыгать с маленькими
промежуточными прыжочками между действительным
перепрыгиванием веревки (с «прискоком»). Иными
словами, мы не просто прыгали — мы летали.
Потом я пыталась пристрастить к этой
игре детей в детском саду. В лучшем случае они
осваивали индивидуальные прыгалки. Это было хоть
что-то, но совсем не то, что в наше время.
Коллективная «веревочка» давалась им с трудом. В
лучшем случае они могли научиться влетать под
крутящуюся веревку и вылетать. Но, конечно, не без
пропусков. И без всяких поворотов. Соревнования
не получалось. Уже сами прыжки были достаточно
сложной задачей, требующей усилий. А все потому,
что упражнялись мы в этом только в детском саду.
Во дворах через веревку уже не скакали. Там
скакали в классики. И еще, помню, появилась новая
игра — «резиночка». Вроде как пришла на замену
«веревке». На мой взгляд, это была неполноценная
замена: посмотришь со стороны — топчутся на
одном месте, ногами переступают. Что это за игра?
Но моя собственная дочь со мной не соглашалась и
утверждала, что я просто никогда не играла в
«резиночку» и потому не понимаю ее прелести. Еще
дочка говорила, что в классики они играют лучше
нас, искуснее: без топтушек, даже без «отдыха»
могут. Будто бы правила у них сложнее. Не уверена.
Мне кажется, у нас все интереснее было. И мы
намного ловчее были. Куда им до нас!
Школа мяча
Еще в наше время была игра «Школа
мяча». Как мы ее любили! Вот в «Школу мяча» я потом
играла с детьми в детском саду. Тоже полезно для
рук. И вообще полезно: общую ловкость развивает,
координацию. Но, конечно, это была не та «Школа»,
которую я знала в детстве.
Мы играли во дворе, у стенки без окон.
Было десять положений рук, из которых отбивался
мяч: верхние ладошки, нижние ладошки, корзиночка,
кулачки, лодочка, пальчики, обратная лодочка,
блинчики (правый и левый). А завершался цикл двумя
коронными ударами: сначала — головой, потом —
коленкой.
Обычно договаривались играть до
какого-нибудь счета. Например, до счета «десять».
Бросался жребий. Кто-то начинал — бросал мяч в
стенку, чтобы тот отскочил, и начинал отбивать.
Сначала отбивали мяч по одному разу из каждого
положения: отскок от стенки — ладошки, отскок —
корзиночка, отскок — кулачки. Отбивать нужно
было без всяких пауз, без промежуточной ловли
мяча. Закончился цикл, переходили к счету «два»:
два удара по мячу из положения «верхние ладошки»,
два удара из положения «нижние ладошки» и т.д.
В завершение — удар коленкой и головкой. Эти
удары не множились. И так далее — до счета
«десять».
Если во время цикла мяч упал, право
отбивать передавали следующему игроку. Когда мяч
к тебе возвращался, ты начинал цикл с того счета,
на котором потерпел неудачу: например, со счета
«три» или «пять». А побеждал тот, кто первым сумел
отбить мяч по десять раз из каждого положения.
Играли мы часами. Это было настоящее
искусство!
Ведь были еще степени усложнения игры
— «с хлопушками», с «поворотом», «одной рукой».
Кидаешь мяч об стенку и, прежде чем его отбить,
хлопаешь в ладоши. Или, пока мяч летит, нужно
вокруг себя повернуться и только после этого
стукнуть по мячу. Среди нас были такие, кто, перед
тем как отбить мяч, мог и хлопнуть, и повернуться.
Вот такие виртуозы!
Школа мяча в детском саду
Конечно, для моих детей из детского
сада эти вершины были недостижимыми. Во-первых,
они были маловаты — еще не достигли того
возраста, в котором мы блистали в «Школе мяча». Но
главное — во дворах в эту игру в их время уже не
играли. Поэтому они не видели, как это делают
другие дети, постарше. Только я могла им что-то
показать.
И только я могла передать им свое пристрастие к
этой игре, заразить их. Вот они меня и просили
поиграть с ними в «Школу мяча».
А без меня, сами — не играли.
Поэтому и правила игры мне пришлось
немного изменить — приспособить к возможностям
детей.
Мы бросали жребий, и дети в
соответствии с выпавшими номерами выстраивались
в шеренгу, лицом ко мне. Я объявляла: «Внимание!
Класс первый. Ладошки верхние!» Все дети
складывали руки, как требовала объявленная
позиция. (С позициями я их заранее познакомила.) Я
кидала мяч первому стоящему, он отбивал мяч, я
ловила и кидала следующему. Если ребенок не смог
отбить мяч (не попал по мячу, не докинул мяч до
ведущего), он переходил со своего места в конец
шеренги и повторял попытку. Таких неудачников
всегда было несколько — из десяти человек пять.
Некоторые повторяли попытку по три-четыре раза. А
если кто-то, стоя в конце, так и не мог отбить мяч
из заданной позиции, я его запоминала, и на
следующий раз он бил из этого же положения. Но
такие неурядицы случались только на первых
порах, пока дети только осваивались с игрой.
Потом падение мяча было скорее редкостью, чем
правилом. И мяч они роняли, отбивая его из сложных
позиций. Коленку и головку я, правда, сразу
отменила и оставила только для «экзамена на
победителя».
«Экзамен» устраивался после того, как
все играющие отбили мяч из десяти положений.
Потом каждый должен был отбивать мяч десять раз
подряд из разных позиций. И если требовалось
определить победителя из двух или из трех
игроков, я предлагала «задания повышенной
сложности» — ударить по мячу коленкой, а потом
головкой.
После этого я звонила в колокольчик, и
дети разбегались по площадке или по группе. Это
была «перемена»: ведь мы играли в «Школу» и
старались все делать, как в настоящей школе.
Минуты через три колокольчик звонил снова, дети
сбегались и строились в шеренгу — в соответствии
с «рангом», полученным во время экзамена: первое
место — самое почетное. Начиналось обучение «во
втором классе» — мяч с хлопушками.
Затем все «переходили» в «третий
класс» — играли в мяч с поворотами. Затем был
класс, где били только правой рукой, и класс, где
били только левой рукой.
Я пробовала наращивать количество
ударов. Но больше двух-трех раз никто мяч отбить
не мог. Однако для «подготовишек», я думаю, это
уже хорошо. Даже очень хорошо.
Вот такая «Школа мяча» была у нас в
детском саду.
Позиции рук при игре в «Школу мяча»
Верхние ладошки
|
Нижние ладошки
|
Кулачки
|
Корзиночка
Левый блинчик
|
Верхняя лодочка
Правый блинчик
|
Нижняя лодочка
Пальчики
Эту позицию мы считаем
травматичной и не советуем использовать в
работе с детьми.
Редакция |
Рассказала Маргарита
АВСТРИЯНИК
(год рождения 1933-й).
Записала Марина АРОМШТАМ
Продолжение следует
|