КАРТИННАЯ ГАЛЕРЕЯ

Дети рисуют историю Воспитанники Татьяны Муравьевой, педагога московского Государственного Исторического музея, рисуют исторических персонажей. Подавляющая часть рисунков поражает портретным сходством образа с оригиналом. Подозревать детей в рисовании с натуры невозможно: все действующие лица детских картин принадлежат «темной старине». Быть может, они срисовывали? Нет. Это противоречит принципам работы кружка «Исторический рисунок». Дети рисуют, опираясь на свои внутренние представления об эпохе... «Юрий Долгорукий» У маленьких детей отсутствует «историческое сознание» — в том смысле, что они не способны мыслить хронологически. Можно биться, как рыба об лед, в попытках заставить их выучить века и даты, и в результате затраченные усилия обернутся вопросом: «А в восемнадцатом веке первобытные люди жили?». Восприятие детей имеет сказочный, мифологический характер. Все события, свидетелями которых они не являлись, для них рядоположены. Ярослав Мудрый и Петр Первый — представители одного времени под названием «Прошлое». А для подрастающего поколения и Великая Отечественная уже путается с Отечественной войной 1812 года. Но в то же время — именно благодаря психологическим особенностям своего мировосприятия — дети великолепно усваивают образы эпохи — то, что мы назвали бы историческими картинками и преданиями. А.С. Пушкин сказал, что история народа принадлежит поэту. С этой точки зрения история, безусловно, принадлежит детям: они способны воспринимать ее художественно. Дети не могут понять хронологию, но могут почувствовать красоту (часто трагическую красоту) той или иной исторической эпохи — через судьбы ее героев, через ее праздники и обычаи, пейзажи и памятники архитектуры. Рисование — наиболее естественный для детей способ выражения внутренней жизни. Поэтому проживание истории в рисунке может стать важным шагом к освоению такого серьезного социального чувства, как любовь к Отечеству. Такие рисунки было бы точнее назвать историческими фантазиями. В их основе — не работа с натуры, не копирование образцов, а собственные представления ребенка, возникшие у него образы. «Кутузов» Педагогическая задача — способствовать зарождению образа и инициировать его «овеществление» на листе бумаги. На языке методики последовательность действий педагога выражается лаконичной фразой: «Детскому рисованию предшествует эмоциональный рассказ о событиях эпохи и показ художественных произведений на данную историческую тему — в оригинале или в виде репродукций». Но как же надо рассказывать детям и что показывать, чтобы портрет исторического персонажа узнавался потом с первого взгляда? Необходимое (хотя и недостаточное) условие, превращающее рассказ педагога в средство порождения образов, — его собственная «захваченность» исторической «материей», его собственные переживания по поводу тех или иных событий, не говоря уже об уровне знаний, или, как сейчас принято выражаться, о компетентности педагога в данной области. Поэтому исторические персонажи, о которых художник Муравьева предпочитает рассказывать своим воспитанникам, в основном определяются ее личными пристрастиями: эмоции заразительны. Но профессионализм и чувство «исторической» справедливости, присущие Татьяне как специалисту высокого класса, требуют, чтобы ряд любимых персонажей был пополнен за счет фигур, считающихся в отечественной истории ключевыми. Петр Первый не вызывает у Муравьевой таких же симпатий, как Ломоносов. Но его «тема» обязательно звучит на занятиях. И Петр так же узнаваем на детских рисунках, как и великий основатель университета. Итак, рассказ и показ предшествуют детскому рисованию. «Я рассказываю детям о жизни Ломоносова — так, как это для них доступно. Показываю несколько самых известных его портретов. Мы их рассматриваем, обращаем внимание на детали. Я читаю стихи Ломоносова: поэзия восемнадцатого века очень звучная, торжественная. Звучность стихов ощущается даже малышами. А потом дети решают, как они будут изображать Ломоносова. Это индивидуальное решение. Самостоятельный выбор маленького художника. Один будет рисовать Ломоносова-ученого, другой — Ломоносова-поэта». «Петр Первый» А вот методики самого рисования — того, что мы обычно подразумеваем под обучением, — вроде бы и нет. Никто не размечает лист, не делает набросков карандашом, не выстраивает работу по этапам или согласно «технологической карте». Возможно, традиционно понимаемую методику здесь замещают творческое поле самого педагога и воздух истории, которым дышат стены исторического музея, — что-то наподобие питательного культурного «бульона», в который погружаются дети. Контур рисунка набрасывается сильно разведенной в воде гуашью с помощью тонкой кисточки. Потом — короткое обсуждение работы с «мастером»: «Мы вместе смотрим: если рисунок удачный, композиция хорошая, идея просматривается, можно начинать работать в цвете. А в дальнейший процесс я вообще не вмешиваюсь. Даже советов пытаюсь детям не давать. Мне кажется, если удалось погрузить ребенка в материал, если он его прочувствовал, можно положиться на детское композиционное чутье. Чувство цвета тоже у большинства детей врожденное. Я только напоминаю, что изображение должно располагаться на листе удобно. Персонажу на рисунке не должно быть тесно или тоскливо». Ну, и еще одно непременное условие — хвалить ребенка во время работы, подбадривать, удивляться найденным решениям. По окончании рисования — никакого «анализа» работ, никакого сравнения их между собой. «Нестор-летописец» «Когда я была начинающим педагогом, я действовала согласно существующему стереотипу: надо обсуждать с детьми их рисунки. И вот мы раскладывали детские картины и пытались их обсуждать. Я задавала традиционный вопрос: “Какая работа нравится вам больше всего?” И дети хором мне отвечали: “Моя!” Потом я поняла, что этот вопрос, призывающий к сравнению, — просто ужасный. Ведь каждый вложил в рисунок частичку себя, свое переживание. И я перестала заниматься подобным обсуждением. Зато два раза в год в музее обязательно устраивается выставка детского исторического рисунка. Каждый ребенок, занимающийся в кружке, представлен на выставке хотя бы одной работой. Это детский вклад в понимание истории». Работы воспитанников исторического кружка Т.Муравьевой Государственного исторического музея (г. Москва)