Трудъ дътей
«Труд детей»…— читаете вы, и в душе
вашей возникают картины, наполняющие ее тоской и
состраданием. Длинной скорбной вереницей перед
вашим умственным взором проходят бледные,
страдальческие чумазые лица детей-рабочих. Кто
их не знает? Кто не видал этих ничем неповинных
жертв современного экономического и социального
строя?
В течение веков несчастная судьба этих
детей без детства волновала человечество в лице
его лучших представителей. Шли века, и
мало-помалу сдавался закон, брал под свою защиту,
регламентировал, облегчал так называемый «труд
малолетних», но сколько в этом труде и поныне
ужасного, душу возмущающего!
Между тем труд — не проклятие, а
благословение жизни человеческой; он —
неотъемлемый спутник жизни, удовлетворяющей и
радостной, залог ее преуспеяния. Кто из великих
людей не провозглашал значение творческого
свободного труда? Труд и жизнь — синонимы. Без
труда жизнь немыслима. Чем нормальнее жизнь
человеческая во всех обусловливающих ее
подробностях, чем нормальнее сам человек, тем
более ценного и радостного содержания вливает в
эту жизнь свободный труд.
Но человек, столь искусный в
извращении всего, что ему природой
предназначено, извратил и чистое, верное
представление о труде человеческом, превратив
труд в проклятие для одних и совершенно лишив его
других. Труд подневольный, чрезмерный,
безрадостный, с одной стороны, и праздность, с
другой, в одинаковой мере подтачивают нормальное
развитие и счастье жизни человеческой, а на долю
многих ли выпадает счастье труда свободного,
творческого, запросам души отвечающего?
Только ребенок, этот нетронутый еще
порчей жизни носитель правды и
непосредственности, осуществляет в своей жизни
по собственной инициативе и собственными силами
труд, в этом лучшем смысле слова понимаемый. Мы
разумеем, конечно, ребенка нормального,
здорового, воспитанием и условиями жизни не
исковерканного. Труд такого ребенка поистине
сливается с его жизнью; у него нет жизни без труда
и нет труда, который не являлся бы основой его
жизни и отражением его души. Природа нормального
ребенка не терпит праздности постольку же,
поскольку природа вообще не терпит пустоты.
Такой ребенок бездействует только тогда, когда
он спит. Каждый миг его бодрствования наполнен
самопроизвольной, интенсивной работой, и
поскольку эта работа является залогом его
личного благополучия и преуспевания, постольку
нормальная работа детей, понимаемая во
всеобъемлющем смысле, обусловливает преуспеяние
человечества.
В чем же заключается эта
самопроизвольная свободная работа детей, в виде
чего она осуществляется?
Нормальной основной работой ребенка,
отвечающей его существеннейшим интересам,
является ИГРА. Стремление к игре заложено в
глубинах детской души, является отличительной ее
особенностью. Игра — неизменный спутник детства.
Чем нормальнее сам ребенок и те условия, среди
которых ему приходится жить, тем больше он
играет; чем одареннее он, тем разнообразнее,
богаче содержанием его игры. В игре открывается
широчайший простор для работы детского
воображения, творчества во всех видах и
проявлениях, для упражнения и приобретения
добрых и полезных навыков, умений, для развития
его внешних чувств, сил физических, ума,
сообразительности, начала общественности.
Вольная игра, нормально обставленная, не
лишенная ничего из того, в чем она нуждается, даст
в первую пору детства больше, чем наиболее
продуманное, но искусственное воспитание и
обучение.
Если мы, взрослые, решаемся брать на
свою ответственность судьбу детей, влиять на
окружающие их условия, на их
времяпрепровождение, мы прежде всего должны
обставить их нормально в том смысле, чтобы по
возможности ничто не помешало самоопределению и
развитию их сил, способностей и интересов в
работе-игре. Невежественное непонимание
значения детской игры в одинаковой степени
проявляется как темный человек, пинком
отгоняющий играющего ребенка с окриком «не
балуй», так и чадолюбивый интеллигент, ничего для
своих детей не жалеющий и в то же время не умеющий
создать надлежащих условий для их игры.
Об условиях этих почти не приходится
заботиться в деревне, среди природы, где ребенок
всегда найдет все, потребное для своей не
терпящей праздности натуры, для своей
работы-игры. Простор и свет, беспредельная ширь
для движений и наблюдений, неиссякаемый материал
для свободного, творческого труда, — словом, все
к его услугам в деревне.
Не так обстоит дело в городе. Ребенок —
движение. Но где ему в городе двигаться? Ребенок
— созидающий работник. Но где, из чего ему в
городе творить? Вопросы эти выдвигаются во всей
своей неразрешимости, когда дело касается детей
городской бедноты, детей подвалов и дворов. И
каждый болеющий душой за этих детей, желающий
активно прийти им на помощь, должен прежде всего
подумать о том, чтобы обеспечить им, хотя бы в
минимальной дозе, возможность двигаться и
работать-играть. Вырвать детей хотя бы из
наихудших домашних и семейных условий и обречь
их на неподвижную праздность равносильно тому,
чтобы дать им вместо хлеба камень.
Неутихающей болью наполняется сердце
каждый раз, когда вспоминаю о том, что мне
довелось видеть во многих из очагов, призванных к
жизни условиями военного времени: голые стены
комнат, абсолютно лишенных всего, что могло бы
хоть как-нибудь обслужить основные интересы
детей, и среди них разношерстная толпа лишенных
свободы и на безысходную праздность осужденных
детей! Многому научили нас три ужасных года
войны. И к делу общественного призрения и
воспитания детей мы подходим теперь с иными
требованиями и приемами, стремимся созидать его
на иных, более усовершенствованных и прочных
основаниях, но и поныне немало людей, решающих
приступить к этому труднейшему делу и не
ставящих пред собой другой задачи, как
«развязать» руки матери-работнице, во время ее
отсутствия из дому приютить и накормить ее ребят
и совершенно игнорирующих самодовлеющую
личность этих ребят, их права, интересы и запросы.
Первое же основное право ребенка —
право на свободный творческий труд. Лишать его
возможности осуществлять это право в жизни
равносильно подтачиванию жизненных сил
человечества. Вот они перед нами: с одной стороны
— ребенок-рабочий в когтях принудительного,
непосильного, ни единой своей стороной к его
интересам не примыкающего труда, с другой
стороны — ребенок, обреченный на вынужденную
праздность, лишенный условий, обеспечивающих ему
возможность свободного, творческого труда. Кто
из них заслуживает большего сожаления? Перед кем
мы больше виноваты? Я лично не решаюсь ответить
на этот вопрос. И если беспощадные социальные
законы не дают нам прийти на помощь первому из
них, то неужели же так трудно помочь второму?
Много ли для этого надо?
Для радостной творческой жизни детей
почти ничего не требуется. Ведь не настолько
заселилась земля, чтобы не нашлось места для
движения детей? Достаточно она богата, чтобы
предоставить материал для их здорового
творческого труда. Надо только наметить перед
собой цель и горячо пожелать ее достигнуть. А
остальное приложится.
Е.ТИХЕЕВА
(по материалам педагогического журнала
«Воспитание и обучение»
№ 5—6, май—июнь, 1917, Петроград)
|