Зеленая елочка, украшенная игрушками, со
звездою на вершине. Сколько мы себя помним, она
всегда была символом Нового года, символом
сказочных надежд и волшебства. Однако судьба
елки в нашей стране причудлива,
непоследовательна и даже драматична.
Публикация статьи произведена при поддержке компании «АльянсСтройКомплект». В компании «АльянсСтройКомплект» вы сможете подобрать строительные материалы для любых видов работ, будь то пеноблоки, утеплители или пиломатериалы. Все это вы сможете найти и заказать их на официальном сайте компании http://aliansbp.ru
Обычай наряжать хвойное деревце был
введен Петром Первым, «подсмотревшим» его у
немцев и голландцев, и легко вписался в ряд
древних языческих обрядов, связанных с
украшением деревьев и принятых у самых разных
народов, населяющих Россию. С тех пор украшение
елки было приурочено к Рождеству и получило
многослойное символическое значение. Елка
отождествлялась и с Райским древом, на котором в
изобилии росли чудесные плоды; и с крестом, на
котором погиб Спаситель; и с длинной, сложной
дорогой, по которой, ведомые волшебной звездой,
шли поклониться чудесному младенцу волхвы. Эта
звезда и венчала верхушку елки, выступая
одновременно и символом дома Давидова, к
которому принадлежал приемный отец Иисуса Иосиф.
Что же удивляться, если в эпоху активной
борьбы с «религиозным опиумом» обычай наряжать
елку рассматривался как «поповская затея» и
подвергался резкой критике со стороны новых
общественных активистов. Даже елка в
Сокольниках, на которой в компании детей
веселился сам «дедушка» Ленин и о которой
поколения шестидесятых и семидесятых знают по
хрестоматийному произведению, не спасла этот
обычай от осуждения. С середины двадцатых и до
тридцать пятого года елка была практически
запрещена.
Причины, побудившие большевистское
начальство реанимировать обычай, весьма туманны.
Известно, что в газете «Правда» за 28 декабря 1935
года появилась заметка под названием «Давайте
организуем к Новому году детям хорошую елку!»:
«В дореволюционное время буржуазия и
чиновники буржуазии всегда устраивали на Новый
год своим детям елку. Дети рабочих с завистью
через окно посматривали на сверкающую
разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг
нее детей богатеев. Почему у нас школы, детские
дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают
этого прекрасного удовольствия ребятишек
трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе
как «левые» загибщики ославили это детское
развлечение как буржуазную затею».
(Цитируется по статье Е.В. Душечкиной
«Легенда о человеке, подарившем елку советским
детям» — журнал «Отечественные записки», 2003, № 1.)
Далее следовала рекомендация
повсеместно организовать елки, которая на языке
советской риторики означала приказ. И приказ
этот был неукоснительно исполнен. В тридцать
пятом году елки нарядили (впервые после почти
десятилетнего перерыва) и продолжали наряжать и
в последующие годы — несмотря на повсеместное
разрушение храмов и широкомасштабные кампании
по аресту священнослужителей. И несмотря на то,
что инициатора елочной «реанимации» члена ВКП(б)
П.Постышева в 1938 году арестовали, а через год
расстреляли.
Возрожденная елка тем не менее усилиями
большевистских идеологов утратила всякую связь
с Рождеством. Если она что и символизировала, то
господство новой советской власти. И об этом
самым наглядным образом свидетельствовала
пятиконечная звезда на верхушке, прямо
соотносившаяся со звездами на башнях Кремля и
вытеснившая звезду Вифлеемскую. Такая замена
казалась вполне органичной. Каким смыслом
наделялись яблоки и орехи в фольге, развешенные
на ветвях? Возможно, они составляли волшебную
альтернативу тем страшным голодным годам, память
о которых была еще очень свежа, а на Украине и в
Поволжье они еще даже не стали воспоминанием. Но
изменившаяся символика елки была скорее скрытой,
чем явной, этаким бессознательным проявлением
господствующих в головах установок. А вообще-то
советская елка возникала практически в пустоте,
без видимой опоры на традицию. И потому нам даже
трудно себе представить, сколько эмоций,
переживаний и деятельностных метаний вызвал у
советских педагогов середины тридцатых
партийный призыв по организации елки.
В 1936 году, задолго до наступления Нового
года, в Наркомпросе провели широкое совещание
практических работников, на котором, среди
прочих, обсуждались такие вопросы:
«Нужно ли делать елку сюрпризом для
детей, или дети должны знать об ее организации.
Можно ли детям самим украшать елку, и
хорошо ли, когда дети сами делают игрушки на елку.
Как украшать елку.
Объединять ли разные возрасты детей на
елке или делать отдельно елку для младших и
старших.
Давать ли ряженых на елке и каких, можно
ли дать Деда Мороза.
Можно ли устраивать елку на воздухе (во
дворе).
Нужны ли подарки на елке и какие».
Подобная постановка вопросов
совершенно немыслима, к примеру, в
дореволюционных интеллигентных семьях.
Но педагогика тридцатых предпочитала создавать
велосипед — на пролетарских колесах. И
создала-таки.
На поставленные вопросы были сформулированы
исчерпывающие ответы, созданы рекомендации и
зафиксированы в специальных методичках.
Например, в методичке Е.Флериной «Елка в детском
саду».
Многими из этих рекомендаций мы живем до сих пор.
Мы даже не можем помыслить себе, что Новый год в
детском саду можно встречать как-нибудь иначе. И
попробовал бы кто-нибудь сегодня запретить елку
или отменить Деда Мороза! Или тех самых
«ряженых», присутствие которых так горячо
обсуждалось в 1936 году.