В юбилейный год в честь победы наших
соотечественников — наших родных и близких —
над фашизмом старшеклассники московской школы
№ 1259 решили выпустить специальную брошюру,
посвященную детским воспоминаниям своих бабушек
и дедушек.
Они записали их воспоминания и скопировали
фотографии из семейного архива. Получившаяся в
результате книжечка была тоненькой, но собранные
там тексты волновали до слез.
Мы отобрали из нее воспоминания, относящиеся к
дошкольному детству людей, переживших войну. При
чтении они складываются в мозаичную картинку
детского восприятия событий, и это интересный
материал для психологического анализа: что в
первую очередь оседает в памяти малышей? Не
трудности и не ужасы военного времени, а их
встречи, случайные контакты с живыми людьми —
будь это даже пленные немцы или японцы. И к ним —
странное дело! — дети в своих воспоминаниях
относятся без всякой злобы — с человеческим
любопытством и даже симпатией.
Невозможно в связи с этим не вспомнить рассказ
Марины Москвиной «Фриц-найденыш» — о том, как
много лет спустя после войны в подвале
деревенского дома нашли заснувшего волшебным
сном немецкого солдата, и что случилось в
деревне, когда он проснулся. А случился праздник,
праздник человеческой участливости и приятия.
Фантастический рассказ М.Москвиной странным
образом пересекается с детскими воспоминаниями
военного времени. Эти воспоминания
свидетельствуют, что представления об общности
по признаку человечности живы. А значит, вселяют
надежду на лучшую жизнь в будущем.
Марина АРОМШТАМ
Уважаемые коллеги!
Если в вашем дошкольном учреждении
выходит своя газета, в преддверии Дня Победы вы
можете воспользоваться замечательной идеей —
собрать и опубликовать детские воспоминания о
войне своих сотрудников, бабушек и дедушек своих
воспитанников.
Можно сделать специальный тематический выпуск
своего издания.
Можно оформить стенную газету или создать
небольшой сборник.
С каждым годом становится все меньше живых
свидетелей тех событий: ветераны уходят из жизни.
Но те, кто рос во время войны, еще — слава богу! —
живы и могут поделиться своими переживаниями,
ощущениями, описаниями жизненных реалий.
Запишите их рассказы с помощью диктофона,
расшифруйте, отредактируйте и позвольте
прочитать тем, для кого Великая Отечественная
война стала страницей книжной истории. |
Играющие дети на улице Ленинграда. 1942
г.
Из воспоминаний Натальи Олеговны
Евтефеевой
Записала ученица 5-го класса Настя
Олендская
Моя бабушка родилась на второй год
войны. Ее папа, мой прадед, воевал в составе
сибирской дивизии. Когда его отправляли на фронт,
он знал, что должен родиться ребенок, и ждал сына.
Ему так и не пришлось узнать, что родилась дочь.
Он погиб под Ржевом в январе 1943 г., и было ему
тогда всего 26 лет. А бабушка родилась в Сибири, в
Красноярске.
О войне она, конечно, не помнит. Но помнит, что
сахара не было, а был сахарин в аптечных порошках.
Помнит, что пела песню про «суженого», которому
подарила «шелком шитый» кисет и которого убили
на войне, а ее мама всегда при этом плакала, и
бабушка не понимала, что она плачет о погибшем
папе.
А еще бабушка помнит время сразу после войны,
когда в Красноярске появились пленные японцы.
Бабушка со своей мамой тогда жили на окраине
города. Улица, на которой они жили, была просто
песчаная, очень пыльная, но босиком по ней ходить
было очень приятно — мягко и тепло. Улица в те
времена была очень тихая, почти деревенская, даже
куры по ней гуляли. И вот как-то утром они увидели,
что на их улице появились странные, страшные,
черные и оборванные люди. Они не были похожи на
русских: узкие глаза, плоские лица, недобрые или
испуганные взгляды — это и были, как сказали,
пленные японцы. Детям категорически запретили
даже приближаться к этим людям. Это были враги.
Какие-то грязные, жалкие — но враги!
Поначалу бабушка со своей подружкой боялись даже
смотреть в ту сторону. Но время шло. «Япошки»
работали, они мостили песчаную улицу —
укладывали камни-булыжники, получалась прочная
булыжная мостовая.
А бабушка с подружкой устраивали свои игры все
ближе к этим страшным и непонятным людям. Как-то
они заметили жадные взгляды кое-кого из пленных
на хлеб или сахар, которые девочки иногда грызли.
И однажды, улучив момент, девчонки положили один
кусок хлеба на гору булыжников и быстренько
убежали. Хлеб, конечно, забрали пленные. Так они
делали несколько раз — клали то хлеб, то кусочки
колотого сахара, но сахар клали всего два раза —
было жалко, сгрызали его сами. Некоторые «япошки»
даже делали девочкам какие-то знаки — то ли
махали рукой, то ли кивали, может быть,
благодарили... Сами девочки были в ужасе от того,
что они делали, боялись, что могут узнать
взрослые, и тогда им не поздоровится, но что-то их
влекло к этим пленным.
А однажды на дороге никого не оказалось — работы
закончились как-то сразу, и всех японцев увезли.
Осталась лишь мостовая с крупными, неровными и,
как говорила бабушка, очень теплыми на солнце
булыжниками, по которым тоже было приятно ходить
и прыгать босиком...
Из воспоминаний Юрия Петровича
Емельянова
Записал ученик 11го класса Егор
Фалилеев
Когда началась война, дедушке было 3,5
года, он жил с семьей в селе, в 70 километрах от
Самары. Дедушкин отец, Петр Дмитриевич, школьный
учитель, ушел добровольцем на фронт, командовал
взводом стрелковой дивизии. У нас в семье
сохранились его письма с фронта, стихи для жены и
открытка для сына. В письмах он описывает свой
военный быт, дает советы, как выжить в страшные
годы войны, мечтает вернуться к мирной,
счастливой жизни.
Прадедушка пропал без вести в августе 1943 года, во
время битвы на Курской дуге. Огромное горе,
свалившееся на семью, перешло в ожидание,
надежду.
Из
воспоминаний дедушки:
«Как выживали в это суровое время:
косили сено, заготавливали дрова, работали в поле
в колхозе. Все возили на быках, так как лошади
были отправлены на фронт. Машин не было. Тремя
тракторами управляли юные девушки. Пережили
голодный год. Люди умирали тогда от голода. Из
гнилой картошки делали лепешки, ели траву.
Учился я до 7го класса в своем селе. Уроки
приходилось учить при свете керосиновой лампы.
Всем классом мы ходили собирать колосья по полям,
подсолнухи, лекарственные травы.
Всем селом бегали за два километра на лужайку,
куда часто приземлялся самолет АН2. На горе был
наблюдательный военный пункт. Там стояла
зенитка, вахту несли девушки.
Запомнилась мне встреча с немцами.
В село приехали военные машины за картофелем.
Грузчиками на них были немецкие военнопленные,
5–6 человек. Мы, малыши, побежали смотреть. Кто
это, живые немцы? Оказалось, что это такие же люди
— высокие, молодые парни, одетые в рабочие робы и
грязные фуфайки. Они пытались заговорить с нашей
любопытной командой. Мы ничего не понимали. Один
немец вытащил из кармана расческу и подарил мне.
Я расческу не брал, а он сунул ее мне в карман,
улыбнулся, похлопал меня по плечу. Потом их
увезли, а я сразу же выбросил этот подарок».
* * *
Это письмо было получено Юрием
Петровичем Емельяновым от отца с фронта. Письмо
написано в августе 1943 года, в том же месяце
отец пропал без вести в Курской битве. Юрию тогда
было пять лет...
«Дорогому сыну Юрию посылаю боевой
многоуважающий привет и эту картинку. В этой
карточке увидишь, как дерутся с немецкими
бандитами наши славные моряки, подобно морякам
дерутся и славные советские пехотинцы. Вот так
сражается и твой папа, чтобы твоя жизнь и жизнь
миллионов таких же, как ты, Юра, была счастливой.
Обо мне не беспокойся, жив, здоров, как всегда.
Живите дружнее с мамой.
10.08.1943. Твой папа Петр Емельянов
Полевая почта 4999413».
Из воспоминаний Алевтины Михайловны
Литягиной
Записала ученица 9-го класса Лена
Литягина
Когда началась война, мне было 5 лет. Жили
мы в центре Москвы, недалеко от метро
«Кропоткинская», на улице Остоженка. Москву
часто бомбила немецкая авиация. Бомбежки
начинались вечером. Раздавался по радио сигнал
воздушной тревоги, диктор объявлял: «Граждане,
воздушная тревога». Мама брала большой
рюкзак, бабушка и я одевались, и мы шли в метро.
Там на рельсах всегда было много людей (в
основном женщины с детьми и старики). Все они
ждали сигнала «Отбой».
Когда бомбежки стали чаще и продолжительнее, нас
эвакуировали. Мама, бабушка и я приехали на
Казанский вокзал, откуда нас должны были
отправить в город Молотов (теперь — Пермь). Был
поздний вечер, началась очень сильная бомбежка.
Отправляли нас в товарных вагонах. Пока мама
искала нужный вагон, меня запихнули под стоящую
рядом грузовую тележку. Пол у нее был деревянный,
и падающие осколки походили на свинцовый громкий
дождь. Потом меня вытащили, и мы побежали к нашему
вагону, где уже была бабушка. Темно, народу много,
все бегут, летят осколки снарядов. Я шагнула и
вдруг очутилась между платформой и вагоном, но не
упала. Меня за воротник держала мама. Она быстро и
ловко меня вытянула и буквально впихнула в вагон.
Я уснула и больше ничего в эту ночь не помню.
А на следующий день увидела вокруг себя очень
много людей. В такой компании мы ехали до
Молотова двадцать один день. Шли составы с
продовольствием, сырьем, промышленной
продукцией, солдатами. Все они шли на фронт, и их
надо было пропускать, а потому наш поезд
регулярно отправляли на запасные пути, где мы
стояли по нескольку дней. 23 октября 1941 года в
поезде мне исполнилось 6 лет. Как прошел день
рождения, я сейчас уже не помню, зато очень хорошо
помню, как мы на одной из стоянок пошли в соседнюю
деревню и там мылись в русской печке. Это теплое,
уютное чувство сохранилось у меня до сих пор.
В городе Молотове мы жили в школе для слепых
людей. Я ходила в детский сад, мама работала,
бабушка была дома. Запомнились мне два эпизода из
этой жизни. Я первый раз увидела реку Каму. Ее
размеры и красота произвели на меня большое
впечатление. Второй эпизод — это моя болезнь
скарлатиной. Я 41 день провела в больнице.
Я тогда очень обиделась на маму. Дело в том, что в
больнице сразу же остригли мои красивые волосы, и
на голове остались только торчащие уши. Я
считала, что это мама не предупредила, чтобы меня
не стригли под машинку.
Весной 1943 года немцы уже были далеко от Москвы, ее
не бомбили, и мы вернулись. 1 сентября 1943 года я
пошла в школу. Склеивали простые белые листы
бумаги в тетрадь. Ночами папа разлиновывал их в
клетку или в косую линейку. В 1944 году тетради уже
можно было купить на рынке. А потом стали
выдавать в школе по 4 тетради в четверть. Жизнь
постепенно налаживалась...
Из воспоминаний Юрия Ивановича Котова
Записала ученица 9-го класса Маша
Котова
До войны мы с родителями жили в
маленькой комнатке неподалеку от Павелецкого
вокзала. Летом 1941 года я с родителями гостил у
дедушки и бабушки в деревне Красково, которая
находится в 20 километрах от Москвы по Казанской
железной дороге. Зимой 1941 года, когда немцы
вплотную подошли к Москве, мне было три с
половиной года. Мне никто не верит, но в моей
памяти осталось темное небо с бегающими в поиске
немецких самолетов лучами прожекторов и
трассирующими снарядами. Это было очень красивое
и, в то же время, устрашающее зрелище. Возможно,
именно поэтому данный эпизод так врезался в мою
память.
В год окончания войны мне исполнилось семь лет.
Хорошо помню пленных немцев, которые находились
неподалеку от деревни, за колючей проволокой. Мы
с друзьями кидали им через ограждение картофель
и сухари, а взамен получали мелкие немецкие
монетки.
Публикация статьи произведена при поддержке официального интернет-магазина adidas www.adidas.ru. Если Вы хотите по низкой цене купить высококачественную обувь для спорта и активного отдыха, то больше не надо вводить в поисковые интернет системы такие запросы, как "обувь интернет магазин", и тратить своё врем на утомительный поиск достойного предложения. Посетив интернет-магазин www.adidas.ru, Вы сможете приобрести мужскую и женскую обувь для всех видов спорта. Система комментариев, представленная на страницах сайта, позволит узнать мнение других покупателей о том или ином товаре, или поделиться своим, а выгодные цены и доставка по всей России позволят совершить приятную покупку с экономией денег и времени.
Из воспоминаний Юрия Сергеевича
Миронова
Записали ученица 10-го класса Настя
Ляпина и ученица 7-го класса Лиза Ляпина
Сразу же после разгрома фашистских
войск под Москвой и прекращения осады столицы в
декабре 1941 года мой дедушка смог вернуться домой.
Ему было всего 7 лет, но его воспоминания
оказались очень яркими.
«Закончилась необыкновенно холодная зима 1941–1942
годов. Весна была бурной, словно сама природа
хотела отогреть нашу Родину от суровой зимы.
Летом во дворе выросла очень высокая трава, и нам,
мальчикам и девочкам, она была почти по грудь. Вот
где можно играть в настоящую войну: кто — солдат,
кто — санитарка!
А солдату нужно оружие. От старших ребят мы
узнали, что на металлургическом заводе «Серп и
молот» собирают немецкое вооружение для его
переплавки в новую сталь. Это было недалеко от
нашего дома: на «колбасе» трамвая можно было
добраться минут за 20, а родители были на работе
целыми днями.
На завод можно было проникнуть через щель в
заборе, огораживающем склад металлолома. А там
были свалены захваченные в боях немецкие
пулеметы, винтовки, минометы, пистолеты и т.п.
Нужно было быстро схватить, что под руку
подвернется, и убежать, пока охрана не заметила!
Уже дома мы рассматривали свои «трофеи» и
обнаружили, что все оружие прошло обработку и
непригодно для боевых целей: стволы и другие
важные части спрессованы и согнуты. Но на вид
оружие настоящее, и даже кое-что щелкает. Так мы
оказались «вооруженными» и уважаемыми
девчонками-санитарками.
Однажды я услышал по радио, которое называли
«тарелками», важное сообщение: всех приглашали
выйти на улицу в 9 вечера. (Это было 5 августа 1943
года.) Мы — мальчики и девочки — побежали на
Яузский бульвар и вдруг услышали выстрелы,
увидели взлет цветных ракет и яркие лучи
прожекторов. Объявили, что вчера были
освобождены наши города — Белгород и Орел.
Поэтому в Москве был назначен первый в истории
войны салют.
Мы бегали со своим недействующим «оружием»,
щелкали им и кричали громче всех. Вокруг нас все
офицеры и солдаты стреляли из своего оружия, всем
хотелось отметить первый салют. А когда мы
вернулись домой, то мы и наши родители
поздравляли друг друга с первым салютом.
Из воспоминаний Нины Николаевны
Мироновой
Записали ученица 10-го класса Настя
Ляпина и ученица 7-го класса Лиза Ляпина
Когда началась война, девочке было 5 лет,
ее увезли к родственникам в деревню. «Во время
войны я с моей семьей жила в деревне Семенково
Ярославской области. Все жители там занимались
выращиванием льна-долгунца. Мы, дети, его драли,
когда он созревал, связывали его в пучки и
раскладывали сушить на солнышко. Когда лен
высыхал, нам давали низкие скамейки, и, сидя на
них, мы с помощью специальных валков сбивали
семечки. Мы работали на гумне, где пол был
особенно чистый, потому что потом семечки
собирали веником и отправляли на маслобойню. А
для самих стеблей стояла специальная машина —
мялка. Но на ней разрешалось работать только
ребятам постарше. Стебли мяли, теребили, чесали,
как расческой. Наша же работа была —
выколачивать семечки, а из них потом делали
льняное масло, льняное семя, которое продается в
аптеках. Все продукты изо льна очень целебные.
В свободное время мы ходили по огородам за
морковью. Чаще всего наведывались на колхозное
поле, оно было очень большое. Но мы не
злодействовали, выдернем одну-две сладкие
морковки, помоем в пруду и грызем. А еще моя
бабушка умела сушить свеклу в печке так, чтобы
она получалась на вкус, как мармелад.
Работа захватывала нас, как игра. Во время
сенокоса мы на 2–3 дня уезжали на телеге
выкашивать сено для себя в лесу. Нужно было
хорошо высушить сено. Срезанная трава падала
рядками от косы, а мы, дети, должны были
деревянными вилами ворошить ее, чтобы она
просохла. Потом сено складывалось на сеновал —
сарай, забитый до самого верха сухой травою. Мы
карабкались по нему, катались, и там очень хорошо
пахло сеном.
На всю деревню всего лишь один дед разводил пчел.
У него было несколько ульев. Когда наступала пора
качать мед, все ребята приходили к нему с
кусочком хлеба, и старик капал нам медом на хлеб.
Питались все очень скудно: чугунок картошки,
капуста или огурцы. Ничего больше не было: ни
мяса, ни сыра, ничего питательного. Только иногда
по праздникам нам варили яйца. Чаще же всего была
тюря — это когда все сразу накрошат в чугунок.
Кстати, все ели из общей миски, и тарелок ни у кого
не было. А дедушка у нас был очень строгий и
всегда следил, чтобы соблюдали очередь. Кто не
слушался дедушку, того он бил в лоб ложкой. А
самым вкусным угощением были лепешки из
картофельной шелухи, которые готовила бабушка. И
хотя сегодня есть много и конфет, и пирожных, те
деревенские угощения кажутся до сих пор самыми
вкусными».