Представляем вам поэта!
Вот, друзья, его Анкета!
Это поэт Андрей Усачев.
Он живет в Москве и пишет стихи. Иногда — для
взрослых. Но чаще — для детей.
Вот что он рассказал о себе большим и маленьким
читателям «Дошкольного образования».
Я родился в Малаховке —
подмосковном дачном поселке, даже не в самой
Малаховке, где не было роддома, а в соседнем
Красково. И моей маме пришлось пешком
перебираться через овраг и железную дорогу.
Может быть, поэтому я с детства мечтал о
путешествиях. И вообще, в звуке проносящихся мимо
электричек и скорых поездов есть что-то
волшебное, тревожное и ностальгическое. В
детстве никакого поэтического призвания я в себе
не чувствовал, и даже плохо понимал, что
существуют люди, которые пишут книги. Стихи и
сказки для меня были такой же данностью, как
деревья или бабочки, или собаки. Первые тексты я
стал сочинять в десятом классе. Именно тексты,
потому что я был барабанщиком в школьном ВИА, и мы
сами для себя писали песни. Стихи появились позже
— в институте. А для детей я стал писать совсем
поздно — лет в 25. Почему — до сих пор не знаю.
Наверное, потому что всегда был мечтательным, и с
этой мечтательностью надо было что-то делать.
Моими самыми любимыми
книжками были: ненецкая сказка «Мама-кукушка»,
«Винни-Пух» с иллюстрациями Алисы Порет,
«Приключения Робинзона Крузо», которые я
прочитал в шесть лет… А еще был потрясающий
сборник «Фильмы-сказки», с кратким пересказом
мультфильмов: «Путешествие Нильса с дикими
гусями», «Фунтик и огурцы» и множеством других
замечательных сказок.
Конечно, у меня были и
кубики, и конструктор, но к игрушкам я относился
спокойно. А вот живая природа меня волновала:
любимым занятием было ловить бабочек или жуков.
Весной в Малаховке около кленов с жужжанием
носились майские жуки, позднее появлялись
бронзовки, которых мы за заднюю лапку
привязывали к нитке. А в деревне Петуховке, куда я
ездил каждое лето, самое большое удовольствие
доставляли походы за грибами. Жуков я теперь,
конечно, не ловлю, но любовь к грибам у меня
осталась до сих пор.
Играли в детстве во все:
прятки, казаки-разбойники, футбол, бадминтон,
настольный теннис, в карты на интерес, щелбаны
или воду (кто проигрывал — выпивал стакан воды).
В чем ходил в доме, честно
говоря, не помню. И вообще, к одежде лет до 15 был
равнодушен. Из одежды помню настоящую тельняшку,
которую подарил мне один из маминых учеников
(мама работала учителем), вернувшийся с флота.
По-моему, я ходил в ней года два или три. В деревне
любил носить телогрейку: в ней вечерами было
тепло, и не страшно изваляться, и имелись
глубокие карманы — для семечек или яблок. Первые
джинсы у меня появились в девятом классе: на два
размера больше и все штопаные-перештопаные. Это
был даже не секонд-хенд, так как достались они мне
от одноклассника через третьи руки, или,
правильнее сказать, ноги. Но нравились они мне
необыкновенно.
Есть я любил все. Особенно
каши. До сих пор обожаю каши и не понимаю, почему
они не нравятся детям. И конфеты, особенно
шоколадные, я, разумеется, тоже любил. И сейчас
люблю. Недавно один незнакомый человек подарил
мне — в благодарность за подаренную его
племяннице книжку — большую коробку конфет. Я
попытался возмутиться: мол, я не девушка... Но он
сказал: «Мне кажется, что люди, пишущие для детей,
должны любить сладкое».
Эта фраза почему-то кажется мне мудрой.
Моим любимым временем года в
детстве было конечно же лето. Купание, рыбалка,
«грибалка», походы в соседские сады и огороды,
ненормированный график, целых ТРИ МЕСЯЦА
свободного времени… Что еще человеку нужно?!
А теперь я больше люблю осень.
Когда я был маленьким, у меня
были собаки: сначала — немецкая овчарка Карбид.
Это была настоящая пограничная овчарка,
необыкновенно умная и сильная: она помогала маме
носить сумки из магазина и терпела, когда я,
трехлетний дурачок, забирался к ней на спину.
Затем — в пятом классе у меня появился шпиц —
Маркиз.
К сожалению, он прожил недолго, так как попал под
машину. Последней собакой была дворняжка Соня.
Она появилась у нас в семье практически
одновременно с рождением моего сына. Не знаю,
понимала ли она что-нибудь в стихах, но благодаря
ей я сочинил книжку «Умная собачка Соня». А это о
многом говорит.
Жили у нас и коты: сначала — умный рыжий ловкий
Фима, потом — толстый ленивый «перс» Глобус. Но и
тот и другой в возрасте трех лет (а они были не
кастрированы) ушли из дома и предпочли городской
квартире улицу и свободу. У меня есть такой — не
совсем детский — стишок:
Что дала котам цивилизация?
Одним — помойка,
а другим — кастрация.
Сейчас у нас в доме животных нет. К
сожалению. Но, увы, держать в городской квартире
кота или собаку — издевательство над ними.
Животным нужна природа. Так же как и людям.
У меня много друзей-поэтов.
Это Петр Синявский, Сергей Махотин, Марина
Бородицкая, Михаил Яснов…
Все они пишут замечательные детские стихи, и не
только стихи, и не только детские. Но это не самое
главное. Для меня очень важно, что это добрые,
умные, веселые и светлые люди.
Буду рад, если читатели
«Дошкольного образования» прочтут одно или два
— сколько поместится — стихотворения. Кажется,
они еще не были нигде опубликованы.
С уважением и радостью, А.У.
А вот вам и стихотворение:
ПОЮЩАЯ РЫБА
В
далеком краю,
У речного обрыва,
Водилась когда-то
Поющая рыба.
Когда свою песнь начинала она,
То солнце сияло как будто блесна,
И волны стихали,
И люди вздыхали,
И в сердце у всех наступала весна.
О, чудное чудо,
О, дивное диво, —
Как пела красиво
Поющая рыба!..
Была в ее голосе
Скрипка и флейта,
И шелест листвы,
И дыхание ветра.
И слушали молча
Ее соловьи,
Оставив ночные
Рулады свои.
Но как-то приплыл
Старичок на рассвете…
И рыбу поющую
Выловил сетью. |
Вообще-то
он был
Старичок неплохой,
А просто от старости
Малость глухой.
Не слышал он голоса
Скрипки и флейты,
И шелеста ив,
И дыхания ветра.
— Наверное, окунь,
А может, форель! —
Решил он.
И смолкла волшебная трель.
И песнь оборвалась как будто струна,
И солнце погасло словно блесна,
И волны молчали
В тоске и печали…
И сразу настала вокруг тишина.
О, чудное чудо,
О, дивное диво, —
Исчезла навеки
Поющая рыба.
И пенья не слышно в далеком краю.
А я вам навряд ли ту песню спою. |
Рисунки Светланы Прудовской